Стальная Принцесса
Шрифт:
Еще больше слез стекает по моему лицу, потому что я знаю, я просто знаю, что я облажалась.
Напряжение усиливается в животе, и вместе с ним стрела вонзается прямо в сердце. Я падаю с обрыва, и посадки не видно.
Как я могла позволить ему так глубоко проникнуть мне под кожу? Если я попытаюсь искоренить его сейчас, я, вероятно, истеку кровью до смерти.
— Не плачь.
Он наклоняется и высовывает язык, слизывая мои слезы.
В отличие от других случаев, его глаза не полны садизма. Во всяком случае,
Так же, как и моя чертова душа.
Он облизывает каждую мою щеку и под глазами с бесконечной осторожностью, словно не хочет пропустить ни капли.
Его металлические глаза снова встречаются с моими.
— Я буду защищать тебя.
Эти слова сводят меня с ума. Я кончаю со всхлипом, рвущимся из горла.
Он сказал, что защитит меня.
Но кто защитит меня от него?
Глава 17
Эйден
Ее глаза, затрепетав, закрываются, когда она уютно устраивается в моих объятиях.
Она стала бороться, когда я притянул ее к себе.
Конечно, она боролась.
Эльза из тех, кто чувствует, что подводит себя, если не борется.
Но она уже должна понять, что ее борьба бесполезна.
В конце концов ее энергия иссякла, и она провалилась в глубокий, измученный сон.
Мы все еще на диване. Кожа скрипит, когда я поворачиваю ее так, чтобы она полулежала на мне. Ее голова покоится у меня на груди, а моя нога обвивается вокруг ее.
Я не могу подобраться достаточно близко к Эльзе.
Или прикоснуться к ней достаточно глубоко.
Не тогда, когда большая часть ее разума застыла для меня.
Я наклоняю голову набок, чтобы лучше ее разглядеть.
Ее форма в беспорядке, и жалкое подобие юбки едва скрывает голую киску. Меня так и подмывает прикоснуться к ее тугим стенкам и заставить кончать снова и снова.
Усталость на ее бровях останавливает меня.
Растрепанные светлые пряди падают мне на грудь. Я провожу пальцами по ее волосам, убирая их назад. От нее пахнет кокосом, сексом и мной.
Она пахнет мной, и я сделаю все, чтобы она всегда так пахла.
Эльза стонет и что-то бормочет во сне.
Мой член мгновенно твердеет.
Она может лгать мне сколько угодно, но ее подсознание — правда.
Правда в том, как она обхватывает мою ногу своей. Или как она держит руку у меня на пояснице, будто не хочет меня отпускать.
Или, возможно, я, брежу.
Я становлюсь таким рядом с этой девушкой.
Она произвела на меня такое впечатление задолго до того, как сама это осознала.
Кажется, целую вечность она была тщательно спрятана под моей кожей, как недосягаемый
Я знал, что настанет день, когда мне придется полностью избавиться от этого зуда, но я никогда не планировал, что все пойдет именно так.
Я никогда не планировал, что эта чертова девчонка доберется до меня так, как она это сделала.
Джонатан и дядя Джеймс — когда он был жив — научили меня и Льва планировать наши действия, прежде чем их совершать.
Меня воспитывали на стратегическом мышлении. Каждый ход и каждая фигура имеют свою цель.
Джонатан часто говорил, что король это король не только по титулу, но и из-за силы, которой он обладает, ставя всех на колени перед ним.
На протяжении всей жизни, когда я планирую что-то сделать, результат становится ясен еще до того, как я делаю первый ход.
До нее.
До Эльзы, чертовой, Стил.
Она должна была стать еще одной шахматной партией с известным результатом, но она оказалась более непредсказуемой, чем любая игра, в которую я играл раньше.
Она ворвалась на мою доску, перетасовала мой строй и посеяла хаос.
Все изменилось, когда она отказалась быть гребаной пешкой, как и предполагалось.
Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, и ее рот приоткрывается, будто приглашает меня войти.
С тех пор как я впервые увидел ее, она притягивала меня своими, казалось бы, невинными способами.
Правда состоит в том, что ее пути более разрушительны, чем невинны. И хуже всего то, что я не думаю, что она даже осознает это.
Она снова сдвигается, и ее грудь упирается в рубашку. Я расстегиваю первые три пуговицы. Мои пальцы застывают на четвертой, когда выцветший шрам появляется прямо над ее бледной левой грудью.
Я провожу пальцами по гладкой, глубокой плоти. Прошло много времени с тех пор, как я оставил след на этом шраме.
Хмм. Мне нужно как можно скорее это изменить.
Этот шрам содержит в себе целую собственную историю, которую я сомневаюсь, что ее опекуны когда-либо расскажут ей.
Этот шрам стал началом конца.
Эльза просто еще об этом не знает.
С тех пор как я увидел этот шрам в первый учебный день выпускного года, я слетел с катушек.
Мой большой палец вдавливается в кожу сильнее, чем я намеревался. Эльза что-то бормочет, и я снимаю давление.
Осторожно я застегиваю рубашку. Ей не нужно ловить меня на том, что я пялюсь на ее шрам, как ненормальный, которым она меня уже считает.
Кроме того, она слишком стесняется своего шрама. Нет необходимости вскрывать эту рану.
Не сегодня.
Я обнимаю ее за шею, лаская пульсирующую точку на шее.
Любопытно, как такое нормальное сердцебиение может принадлежать ей.
Холодное Сердце.
Она действительно такая.
Она такая холодная, что поначалу меня это злило.