Стальное поколение
Шрифт:
Вашингтон, округ Колумбия. Пенсильвания-Авеню 1600. Белый Дом, восточное крыло. 11 сентября 1988 года
Председателю Президиума ВС СССР Гейдару Алиеву не стоило так беспокоиться относительно ядерного удара и начала ядерной войны. По правде говоря – Америка сейчас готова была к этому меньше всего.
Рейган был тяжело болен, скрывать это становилось все труднее и труднее, второй президентский срок он не дорабатывал – а долеживал. Транслятором высочайшей воли назначила сама себя леди-дракон, Нэнси Рейган. От этого – никто не был в восторге, но приходилось терпеть. Команда собранная Рейганом практически развалилась, в разгаре были слушанья по делу Иран-Контрас и демократы не скрывали того, что вопрос об импичменте не ставится
С другой стороны, среди кандидатов тоже была борьба… выдвижение Буша было сопряжено со сложностями. Его основными конкурентами были проповедник Пат Робертсон, сенатор Роберт Доул и генерал Александр Хейг. Вопрос сейчас шел о вице-президенте, Буш неожиданно выбрал не одного из проигравших в гонке – а малоизвестного и ничем не примечательного сенатора из Индианы Дэна Куэйла. Сейчас же, когда из СССР пришло сообщение о катастрофе в аэропорту Зварнотц, информация распространилась по живущему предвыборной лихорадкой Вашингтону подобно смертельным лучам радиации. Республиканцы лихорадочно готовили запасные варианты, демократы – делили посты в Белом доме, который, судя по всему, доставался им без боя. Один Брент Скаукрофт, генерал стратегической авиации, агрессивный мормон – мчался на базу Эндрюс, чтобы поднять в воздух «самолеты судного дня». Его интересовали не выборы, его интересовал конец света.
Первоначально, в Белом доме собрались люди из команды Буша, главным из которых был министр обороны, техасец по имени Дональд Рамсфельд. Он тоже номинировался от Республиканской партии – но и сам понимал, что шансы – после запятой. Молод, бизнесмен, никакого политического опыта, даже ни одного срока в конгрессе. Плюс – техасец, как и основной кандидат. А два техасца в Белом доме – это уже слишком. Но и он, ни на что в этом цикле не рассчитывающий – был удивлен выбором Куэйла.
Кроме Рамсфельда – в Белый дом успели приехать Конди Райс как главный специалист – советолог команды, директор ЦРУ, судья Вебстер и генерал Уильям Одом, директор АНБ, бывший помощник по военным вопросам Збигнева Бжезинского. Общение со старым поляком не было достоинством в глазах республиканской команды – но на это закрывали глаза, потому что антисоветизм генерала Одома уступал антисоветизму только разве Брента Скаукрофта.
Председатель ОКНШ адмирал Уильям Гроув младший тоже был в Вашингтоне, но остался в Пентагоне, спустившись в укрепленный подземный командный центр на случай, если дела пойдут совсем кувырком…
Президент США явился в этой компании подобно грому небесному, когда Рамсфельд нервно переговаривался по телефону с Далласом (до этого он уже переговорил со своим брокером, посоветовав продавать все по любой цене), Конди Райс сидела и что-то чертила в блокноте, судья вообще не было в комнате – он вышел, чтоб переговорить с ЦРУ по секретной линии связи, а генерал Одом сидел на приставном столе и нервно писал план первоочередных действий, что нужно сделать для разбирательства с Советами. Хорошо еще, что никто не занял место Президента. Кабинет был очень тесным, неприспособленным для больших совещаний, каждое место было на счету. Так что – вполне могли бы…
Президент шел сам, у него
– Сэр… – первым пришел в себя Рамсфельд – позвольте…
Рейган оттолкнул руку помощи.
– Спасибо, я сам. Я что-то не помню тебя, парень. Ты кто?
Всем стоило большого труда не переглянуться.
– Сэр, меня зовут Дональд Рамсфельд, я министр обороны.
– Ах, да… Бедняга Каспар…
«Рейгановский» министр обороны Каспар Уайнбергер был вынужден уйти в отставку после предъявления обвинений по делу Иран-Контрас.
– Конди… – президент улыбнулся.
– Да, сэр, это я – улыбнулась элегантная чернокожая женщина, как то не смотревшаяся здесь в этой цитадели власти – как поживаете, мистер Президент?
– Какое то время вам придется иметь дело со мной, парни… – оптимистично заявил все еще действующий президент – что вы тут натворили…
Рамсфельд кратко доложил о происходящем. Турецкие спецслужбы – получили данные о произошедшем в аэропорту Звартноц сильном взрыве. Одновременно с этим – расположенные в Турции и в Норвегии станции перехвата АНБ зафиксировали резкий скачок активности абонентов советской секретной связи. Данные передавались в зашифрованном виде, еще недавно их можно было бы прочесть – но после разгрома разведсети в Москве и ареста генерала Дмитрия Полякова русские сменили все шифры. Тем не менее – АНБ выделило лучших дешифровщиков и загрузило новый компьютер IBM, способный производить миллиарды вычислений в секунду для расшифровки. Никакие системы связи со спецбортом – а вице-президент летел основным бортом № 1, не действуют, связи с самолетом сопровождения тоже нет. И вообще, что происходит – никто толом не понимает, но вполне возможно, что дело идет к открытому военному столкновению.
– А что говорят Советы? – спросил президент.
Все нервно переглянулись. Как не пришло в голову, что существует красный телефон, специально для этих случаев. Возможно, сыграло свою роль то, что этим телефоном имеет право пользоваться не каждый. Президент был тяжело боле а вице-президент был в Ереване.
Президенту на стол принесли телефон. Вопреки общепринятому мнению он не был сделан из красного материала и не был покрашен – это был самый обычный телефон, какой использовался армией. И окрашен он был в обычный кремовый цвет, правда, он стоял под специальным колпаком, чтобы случайно никто не позвонил…
Установили связь. По протоколу, это должны были делать помощники главы государства, сейчас с американской стороны была Конди Райс, потому что она единственная уверенно говорила на русском языке.
С той стороны – трубку взял какой-то помощник, пришлось ждать. Ожидание – обошлось американцам еще в несколько метров нервов, которые как известно не восстанавливаются…
– Алло? – снова сказала в трубку Райс – вы меня слышите?
– Алло, кто это? – отозвалась трубка.
Она замялась. Голос был явно начальственным.
– Простите, с кем я говорю.
– Алиев у аппарата. Председатель Президиума Верховного Совета СССР.
Конди Райс едва не выронила трубку.
– Что это? – нервно спросил Рамсфельд – Кто у аппарата?
– Одну секунду, сэр…
Негритянка – одними губами прошептала «Алиев!»
– Кагэбэ! – резко дернулся Вебстер.
В руке генерала Одома хрустнул карандаш – он помнил, как будучи еще военным атташе в Москве вывозил на Запад рукописи Архипелага ГУЛАГ Солженицына и как все те люди, с которыми он имел дело в Москве – боялись советской тайной полиции. Да и он – чувствовал себя не в своей тарелке, хотя и был защищен дипломатическим иммунитетом. Первая мысль была – возможно, нападение на вице-президента США явилось звеном в плане нового государственного переворота и КГБ во главе с Алиевых захватили власть в Москве, и убили все руководство страны. Если люди КГБ пришли к власти – они и в самом деле на грани войны.