Стальной Флегетон. Книга первая
Шрифт:
Боль. Боль…
– Мама?
Калиптра подхватила винтовку, мгновенно снимая ей с предохранителя, целясь в источник детского голоска у неё за спиной.
Никого.
Она безвольно опустила оружие, с надеждой прислушиваясь к каждому шороху в радиусе многих километров вокруг.
Очередной взгляд на медленно растущую чёрную точку в алом рассветном небе, расчёт траектории полёта.
Она точно знала, где ждать очередную жертву, возымевшую глупость вторгнуться
Лондон, Великобритания
Оперный театр Ковент-Гарден
29.08.2054., 21:17
Группа темнокожих мужчин, в разномастных зелёных одеждах, – кто в цельных комбинезонах, кто в безрукавных рубашках, – заметно оживились при появлении в темноте коридора рыцарей-госпитальеров. Бойцы личной гвардии Нестора Веласкеса, дети послевоенных улиц, знающие лишь один закон – закон выживания. Мужчины весело загомонили на своём языке, не известном Анне.
– Отребье, – Триша не стала скрывать брезгливое отношение. – Неужели и я могла стать такой же?
Анна полуобернулась к своим верным гвардейцам: Триша, как обычно, держалась очень уверенно, с вызовом бросая грозные взгляды в сторону потенциальных соперников; Кевин, как обычно, заметно нервничал, втянув шею под лёгкий белый с алым панцирь. Анна не сомневалась в своих товарищах – да, именно товарищах, хотя приятельские отношения не особо котируются в подобных союзах. Впрочем, у большинства магистров союзных Орденов Папского Престола есть куда более веские причины неприязни к матроне, так что она не волновалась по поводу их мнения.
Сильный низкий контральто оперной дивы вещал о тяготах войны сквозь створки закрытых дверей; тёмный коридор же был полон голодных до крови культистов Нестора Веласкеса. Была ли им принципиальная разница, кого убивать? Кого приносить в жертву Барону Субботе? Анну тошнило, когда она читала об их богомерзкий языческих обрядах, тем не менее, соответствующая литература была ей проштудирована от корки до корки.
Безымянные близнецы – лишь эта, по древнему обычаю, разукрашенная парочка не присоединилась к улюлюканью толпы своих соплеменников. Худощавые парень и девушка с вызовом и неприязнью взирали на подошедших госпитальеров, явно не желая пропускать их внутрь.
Анна нахмурилась. От близнецов-лоа веяло смертью. На дворе давно двадцать первый век, а они выглядели первобытнее своих самых первобытных предков.
– Это ложа принадлежит Пурпурной Вуали, – спокойно начала Анна, обращаясь к стоящими по бокам от дверей близнецам. – Не знаю, что вы здесь делаете, да мне и всё равно, но мы собираемся войти.
Жуткий череп сестры-лоа расплылся в отвратительной улыбке. Переведя взгляд с Анны на её спутников, они подмигнула Кевину, облизнув верхние зубы.
– Л-леди Анна, – Кевин хлюпнул носом, поёжившись, – Вы точно уверены, что это… Ну… Может,
– Я очень надеюсь, что вы не собираетесь мешать нам, – не обращая внимания на всхлипы телохранителя, продолжила магистр.
Медленно проговорив что-то на удивление учтивым тоном, на гаитянском креольском языке, брат-лоа встал между мальтийцами и входом в оперный зал. Возможно, он надеялся, что выразился достаточно понятно, что, однако, правдой не являлось.
– Я не понимаю, что ты говоришь, грязное животное, – Анна ответила на общеанглийском, не желая лезть в карман за девайсом-переводчиком, – но я требую, что бы вы убрались с нашего пути.
С десяток культистов, больше похожих на средневековых пиратов, не переставая смеяться, начали сжимать кольцо вокруг троицы рыцарей. Триша ухватилась за рукоятку меча, что висел на поясе. Анна нисколько не сомневалась в её решимости применить оружие, но хотелось бы обойтись без кровопролития.
– Леди Анна, – взмолился Кевин, – позвольте…
– Говорю в последний раз, – Анна не выказала «пиратам» нахлынувшего на неё опасения, скорее, за жизнь своих телохранителей. Всё же, тронуть её саму они бы не посмели. – Дайте. Нам. Пройти.
Безымянный мужчина поочерёдно указал пальцем на Тришу и Кевина:
– Они. Здесь.
– Нет, моя леди! Я не отпущу Вас одну! – Триша едва сдерживалась, чтобы не рвануться в драку, и всё сильнее стискивала рукоять своего полуторника .
– Да и Вы, пожалуйста, не оставляйте нас, – добавил Кевин, чувствуя себя крайне неуютно под пожирающим его взглядом сестры-лоа.
– Они войдут со мной, – Анна тараном попёрла на "скелета". – И мне окончательно опротивело ваше общество!
В последний момент, лоа отступил в сторону. В спину рыцарям донеслось ещё несколько непонятых то ли угроз, то ли насмешек.
Женщина в тёмно-зелёной военной форме уже лежала посреди сцены, под холодным светом многочисленных софитов, истекая бутафорской, вычурно яркой кровью. Её псевдомучениями наслаждались сотни пар глаз, голодных до чужих страданий, но боящихся себе в этом признаться. Маленький мальчик, в грязных лохмотьях, чахоточного вида, но с поразительно звонкими фальцетом, склонился над своей на самом деле не мёртвой, на самом деле не мамой. Представление было в самом разгаре, и тишина в зрительном зале была прямо противоположна синтетическим звукам войны, в которую играли люди на сцене.
Удивительные создания – люди! Мало им войн настоящих, так они ещё и сами их выдумывают, обрамляют в красивые романтические рамочки, заворачивают в блестящую фольгу из несуществующих подвигов. Те подвиги, что реальны, – слишком жестоки, а их подноготная, зачастую, слишком грязная, чтобы вот так показывать её на сцене. Находишь на улице самого грязного бездомного, отмываешь его, даёшь новую чистую одежду, и вуаля! – у нас кристально чистое отожествление бравых членов ORF во время ужасной кровавой войны, что затеяли экстремисты "Агхарты".