Стальной кошмар

Мэрфи Уоррен

Смит выскочил на улицу и остановил газогенераторное такси — в трудные военные годы они вместо бензина работали на дровах.

То и дело подгоняя водителя, он думал, неужели Конрад Блутштурц настолько упрям, что хочет попытаться взорвать штаб-квартиру американцев через четыре года после того, как была проиграна война?

Смит мало знал о Блутштурце. Начальство сообщило ему, что тот возглавлял тайную нацистскую организацию, существовавшую в США до войны. Она должна была стать “пятой колонной”, которая установит контроль над

правительством США, когда Германия захватит Европу и отправится завоевывать США.

Блутштурцу удалось ускользнуть. Он обманул агентов ФБР, и его след потерялся. Его не удавалось обнаружить до тех пор, пока информаторы не сообщили о каком-то немце, установившем контакт со скрывающимися в Токио военными преступниками и пытающемся настроить общественное мнение против оккупации, которая до этого проходила вполне мирно.

Задача Смита заключалась в том, чтобы обнаружить Блутштурца и захватить или уничтожить его. Когда такси доставило его к величественному зданию, Дай-Ичи, Смит только молил Бога, чтобы не опоздать.

— Смит, Харолд, — сказал он часовому, показывая документы. — Я уполномочен Специальным комитетом.

Но только он повернулся, чтобы идти, как увидел Конрада Блутштурца.

Блутштурц не знал Смита, но понял все по выражению его лица.

Тогда Смит выхватил оружие и представился еще раз.

Однако Конрад Блутштурц не выбежал из здания, как сделал бы любой нормальный человек. Напротив, он вскочил в лифт.

Смит выстрелил, но промахнулся. Второй выстрел пробил закрывающуюся дверь лифта. Увидев, что лифт пошел вниз, в цокольный этаж, Смит рванулся к лестнице.

Оказавшись в подвале, Харолд Смит решил не брать Блутштурца живым. Тот держал в руках портфель, и Смит был уверен, что там взрывчатка или зажигательная смесь.

В подвале было темно — там не было окон. Смит, затаив дыхание, прислушался.

Вдруг что-то тихо звякнуло — кто-то наступил на кусочек угля или осколок стекла. Смит выстрелил на звук.

Внезапно подвал озарила вспышка огня, и в бушующем пламени, издав дикий вопль, закружился на месте человек. Во время войны Смит привык ко всему, но такого крика он еще не слыхал.

Первой его мыслью было выстрелить в объятого пламенем человека и тем самым положить конец его мукам, но огонь быстро распространялся, поскольку на полу была разлита какая-то легковоспламеняющаяся жидкость.

Зажав уши, чтобы не слышать этого крика, Смит бросился звать на помощь...

Командир экипажа объявил, что самолет совершил посадку в Международном аэропорту Майами, и Смит проснулся. Ему пришлось напрягать слух, чтобы расслышать, что говорит командир: в ушах все еще звучал страшный крик Конрада Блутштурца, пробиваясь из прошлого, отделенного сроком в сорок лет.

Пожар в здании Дай-Ичи потушили и дело замяли. Когда Конрада Блутштурца выносили из подвала, он еще цеплялся за жизнь, но кожа его почернела и кусками сходила в тех местах, за

которые вынуждены были взяться санитары.

А Смит через день после случившегося уже сидел в транспортном самолете ВВС. Он с честью выполнил возложенную на него задачу. С тех пор он ничего не слышал о Конраде Блутштурце. Смит был уверен, что он мертв. Но, оказывается, он выжил. Должно быть, сподвижникам удаюсь каким-то образом выкрасть его из военного госпиталя в Токио. Досадное упущение спецслужб, которое, очевидно, тоже было замято, с горечью подумал Смит.

Смит представил, что все четырнадцать погибших из-за него Харолдов Смитов могли бы остаться в живых, если бы он тогда не выдал себя, а пристрелил бы Конрада Блутштурца прямо в фойе здания Дай-Ичи. И поклялся довести до конца дело, начатое им в Токио сорок лет назад.

— Желаю вам приятно провести время в Майами, — сказала ему на прощание стюардесса.

— Спасибо, — с суровой решимостью произнес Смит. — Обязательно.

Глава двадцать девятая

Илза Ганс пыталась справиться с рукой. Рука была тяжелая. Илза подтащила ее к тому месту, где на полу лежал Конрад Блутштурц — кровать не выдерживала его веса. Особенно пары ног из титана, каждая из которых весила более трехсот фунтов.

— Будет больно, — предупредила Илза.

— Боль теперь не имеет значения, — сказал Конрад Блутштурц, и лицо его напряглось.

Илза присоединила сустав и нажала крохотный рычажок. Рука ожила. Ноги уже были подключены и тихонько гудели.

— Вот теперь все на месте, — сказала Илза, делая шаг назад. — Вы уверены, что хотите исполнить все до конца?

— Смит не станет терять время, — ответил Конрад Блутштурц, садясь. В том месте, где протез давил на кость, болело плечо. — Он в любую минуту может оказаться здесь. Я должен встретить его во всеоружии.

Сделав еще одно усилие, он согнул ноги, напоминающие лапки богомола, и встал, шатаясь как пьяный.

— Похоже, вы не очень-то уверенно держитесь на ногах, — с сомнением произнесла Илза.

— Сейчас стабилизаторы все выровняют. Давай скорей меч!

— Пожалуйста. — Илза осторожно принесла изогнутое лезвие, держа его острым краем от себя, и прикрепила к руке Блутштурца. — Надеюсь, будет держаться.

Здоровой рукой Конрад Блутштурц задвинул меч в специальное отделение своей титановой руки. С легким звяканьем меч встал на место.

— Отлично, — сказал Конрад Блутштурц.

— А я все-таки считаю, что зря мы не прикончили его прямо в “Фолкрофте”, — с сомнением проговорила Илза.

— Нет, так лучше. Теперь он беспокоится за безопасность жены, и мы получим больше удовольствия. А кроме того, в “Фолкрофте” слишком много охраны, а здесь мы будем с ним один на один.

— А может, вам что-нибудь на себя надеть. У вас — как бы это сказать, кое-что болтается, и вообще...