Стальной рубеж
Шрифт:
Отсюда она не смогла точно рассмотреть, но ей показалось, что в группе, пришедшей с братцем, был аграф.
«Неужели в кои-то веки он мне подогнал клиента?» — поразилась она. Уж у кого, у кого, а у брата подобного рода знакомств никогда не водилось. Он обращался к ней, лишь когда ему самому было что-то нужно. Но и тогда он просто связывался с нею и спрашивал, сможет ли она продать ему то или иное оружие, и какую даст на это скидку и рассрочку?
А тут пришёл сам, да ещё и не один.
«Значит, тут было что-то более важное, чем его личные дела», — поняла девушка и решила сама
Через минуту она стояла в холле её личного офиса, ожидая гостей, или скорее даже клиентов. Это она уже поняла.
Всё это здание, хоть оно и не было слишком большим, было выкуплено ею. А на станции, с вечной нехваткой места, собственное помещение значило очень многое. И те, кто это понимал, могли сразу и по достоинству оценить, с кем же им придётся вести дела. И уже не обращать внимания на её относительную молодость и «смазливую мордашку», как обычно говорил Тырк.
С её железной хваткой, характером и тем воспитанием, которое она получила, живя с братом в бедных кварталах пиратской станции, она была достойным противником для многих.
Именно её какая-то природная гордость и сила не дали ей пойти по стопам её матери, портовой, хоть и элитной, но всё-таки шлюхи, тогда как многие предлагали ей именно этот путь. И именно всё это помогло ей выйти в люди, добившись всего самостоятельно.
И, по крайней мере, тут на станции, да и в её ближайших окрестностях, это знали все, ну или практически все. И если этого кто-то не понимал, она всегда готова была отстаивать своё право и свою свободу любыми доступными ей средствами и способами. И она это делала уже не один и не два раза. Правда, это был как раз один из тех случаев, когда о ней не слышали.
И да, она не ошиблась, к ней пришёл аграф.
Он совершенно равнодушно обвёл холл помещения своим ничего не говорящим холодным взглядом. И даже не заметив её, огляделся. После чего, видимо, не увидев ничего интересного, со скучающим лицом уставился на один из выставочных образцов, стоящих рядом.
«Столичный жлоб», — прокомментировала она про себя его поведение. Ведь чистокровные аграфы свысока смотрели на таких, как она, полукровок.
Зато пришедший вместе с аграфом весь какой-то порезанный и еле сшитый чел сразу просёк, что всё это может значить, и даже с каким-то уважением, как показалось девушке, посмотрел в её сторону. А возможно, она ему просто приглянулась, как и многим другим до него.
К сожалению, по его порезанному и мало что выражающему лицу тоже ничего понять было практически нельзя.
«Мужики, — мысленно чертыхнулась полукровка, — да ещё и бабу какую-то с собой привели», — посмотрела она на жмущуюся к аграфу пиирку.
Между тем Тырк увидел её. Хотя как её можно было не заметить, стоящую в одиночестве посреди пустого зала, она не понимала.
— Релая, сестрёнка, привет, — произнёс, совершенно не подумав, её не слишком сообразительный братец.
— Идиот, — ругнулась она сквозь зубы.
Но к её удивлению, чела это совершенно не смутило, хотя даже она бы заподозрила неладное или какой-либо сговор в подобном случае.
Однако
Тырк был чистокровным троллом, мощным и крупным, а её отцом, как говорила мать, был какой-то заезжий аграф. И поэтому Релая унаследовала его утончённые черты лица и больше походила на обычную аграфку. А это часто служило причиной многих её проблем и конфликтов, как в прошлом, так и сейчас. Как болтал её неугомонный брат: «Такую красотулю, да ещё с таким приданым, многие бы хотели прибрать к рукам, ну или к чему более подходящему». Ему эта шутка казалась очень смешной. Ей же нет. За что тот всегда и огребал. И жив он до сих пор был только из-за того, что для пробития его толстой кожи и тупой каменной башки требовалось нечто более существенное, чем её кулак или подзатыльник.
Но что было ещё важнее для Релаи, она хоть этого и не показывала особо, но брата всё-таки очень сильно любила. И сама знала, что за неё он раздавит и порвёт любого. Она всегда, как бы высоко ни поднялась, будет для него маленькой младшей сестрёнкой Рейкой, о которой он, как мог, старался заботиться. Вот и сейчас, даже не понимая, что нужно этим людям, он всё равно привёл их к ней, надеясь этим самым хоть как-то помочь своей маленькой сестрёнке.
— Добрый день, — произнёс незнакомый чел, наконец, наигравшись в гляделки и оторвав её от размышлений, — нам рекомендовали вас как надёжного поставщика.
Он не стал говорить о том, кто им её мог рекомендовать, это и так было понятно.
— Поэтому мы бы хотели с вами обсудить кое-какие наши потребности и насколько быстро и качественно вы сможете их реализовать.
Было видно, что хуман старается вести разговор в деловом стиле, выжимая и выдавливая из своего горла не слишком-то привычные для него слова и фразы. Хотя для этого бывалого мордоворота больше был типичен совершенно иной стиль общения. Короткая команда, трюм отборного мата, кулак и дуло бластера. И это сразу бросалось в глаза.
«Похоже, для аграфа старается», — поняла девушка.
— Да, я вас слушаю, — ответила она.
Хуман огляделся и, слегка выбившись из выбранного им для себя делового образа, шагнул вперёд и сказал:
— Подруга, тут дело серьёзное, может, есть место, где его получится перетереть, не маяча посреди этого музея, — и он обвёл рукой.
— Моя ошибка, — согласилась с ним Релая.
Тут она допустила промашку, посмеиваясь над челом, и забыла о том, кто с ним пришёл. Для таких, как этот аграф, дела привычнее вести, сидя в кресле своего кабинета.
— Пройдёмте со мной, — и она указала на двери переговорной, которую использовала, когда этого требовали такие вот, как этот аграф, посетители.
После этого девушка отошла немного в сторону, пропуская вперёд брезгливо поглядывающего на неё аграфа и идущую вслед за ним свиту.
«Ну, понятно, кто тут главный», — заметила она, когда охрана оттёрла чела в конец очереди. Тот немного стушевался, но проглотив такое пренебрежение к себе, пошёл последним, рядом с нею. По дороге искоса поглядывая на Релаю.