Стальные пещеры (пер. И.Кочкарева)
Шрифт:
Клаусарр резко отпрянул, со всего размаха отбросив руку Р. Дэниела в сторону.
– Черт возьми, не прикасайся ко мне!
Он резко вскочил и отпрыгнул в сторону, задев при этом поднос с едой, который с грохотом упал на пол.
Во взгляде Бейли появилась жесткость. Он коротко кивнул Р.Дэниелу, и тот опять начал невозмутимо надвигаться на отступавшего зимолога. Бейли преградил путь к двери.
– Не подпускайте ко мне эту хреновину! – завопил Клаусарр.
– Что вы себе позволяете? – хладнокровно проговорил Бейли. – Этот человек – мой напарник.
– Как бы не так, это робот, будь он проклят! – пронзительно
– Отойдите от него, Дэниел, – тут же приказал Бейли.
Р. Дэниел шагнул назад и молча стал у двери позади Бейли.
Сжав кулаки, возбужденный Клаусарр повернулся к Бейли.
– Ну что ж, умник, – сказал Бейли, – с чего вы взяли, что Дэниел – робот?
– Это только дураку не видно!
– Предоставьте решать это специалистам. А пока, я думаю, вам придется проехать с нами. Необходимо выяснить, как вы узнали, что Дэниел – робот. И многое другое, мистер, многое другое. Дэниел, пойдите свяжитесь с комиссаром. Сейчас он должен быть дома. Попросите его приехать в управление. Скажите, что у меня есть парень, которому не терпится, чтобы его допросили.
Р. Дэниел вышел из комнаты.
– Что вами движет, Клаусарр? – обратился к зимологу Бейли.
– Я требую адвоката.
– Вы получите его. А пока, может быть, расскажете, что вы, медиевисты, проповедуете?
Клаусарр отвернулся, храпя решительное молчание.
– Иосафат, приятель, мы знаем все о вас и вашей организации. Я не блефую. Просто мне действительно интересно. Чего вы, медиевисты, хотите?
– Вернуться назад к земле, – ответил Клаусарр сдавленным голосом. – Все очень просто, не так ли?
– Это просто сказать, но не так-то просто сделать. Как земля сможет прокормить восемь миллиардов человек?
– Разве я сказал, что люди должны возвратиться к земле немедленно? Или за год? Или за сто лет? Это должно происходить шаг за шагом, господин полицейский. Неважно, сколько времени на это уйдет, но давайте хотя бы начнем выползать из этих пещер, в которых мы живем. Давайте выберемся на свежий воздух.
– А вам самому доводилось бывать на свежем воздухе?
Клаусарр поежился.
– Что я, со мной покончено. Но ведь дети еще не испорчены. Они появляются на свет каждый день. Хоть их-то выпустите наружу, Бога ради! Пусть хоть они узнают, что такое простор, чистый воздух и солнце, А если потребуется, можно постепенно сократить население.
– Другими словами, назад, к недостижимому прошлому. – Бейли и сам не знал, чего вдруг он начал спорить: его охватило какое-то лихорадочное возбуждение. – Назад к семечку, к яйцу, к утробе? А почему бы не начать двигаться вперед? Не надо сокращать население Земли. Лучше выводить его на другие планеты. Возвращайтесь к земле, но к земле на других планетах. Осваивайте их!
Клаусарр засмеялся резким, неприятным смехом.
– И создавайте свои новые Внешние Миры! Новых космонитов!
– Вовсе нет. Внешние Миры основали земляне, не знавшие, что такое стальные Города, земляне, которые были индивидуалистами и материалистами. Позже эти качества были доведены до нездоровой крайности. Теперь же осваивать новые миры стали бы люди, воспитанные совсем в другом обществе, где, напротив, будет господствовать коллективизм. И вот эти-то традиции, Перенесенные на новую почву, могли бы привести к появлению новой, совершенно необычной цивилизации, не похожей
Он сознавал, что, как попугай повторяет мысли доктора Фастольфа, но слова текли так, словно он сам думал об этом годами.
– Ерунда! Осваивать дикие, пустынные миры, когда у нас есть наш собственный? Какой дурак на это согласится?
– Многие согласятся. И они вовсе не б уду г дураками. Им помогут роботы.
– Нет! – с жаром воскликнул Клаусарр. – Никогда! Никаких роботов!
– Почему бы и нет, Боже праведный? Мне они тоже не нравятся, но не биться же насмерть из-за каких-то предрассудков! Что уж такого страшного в роботах? Если хотите знать мое мнение, всему виной наш комплекс неполноценности. Все мы чувствуем себя ниже космонитов и страдаем от этого. А чтобы как-то это компенсировать, нам необходимо хоть кого-то в чем-то превосходить, и потому нас просто убивает, что мы не можем почувствовать себя хотя бы выше роботов. Нам кажется, что они лучше нас, только это не так. Вот в чем ирония, черт возьми! – Бейли разгорячился. – Возьмите этого Дэниела, с которым я провел больше двух дней. Он выше меня ростом, сильнее, красивее, В общем, он выглядит как космонит. Память его лучше, он больше меня знает. Ему не нужно спать или есть. Его не беспокоят ни болезни, ни паника, ни любовь, ни чувство вины. Но он всего лишь машина. Я могу сделать с ним все, что захочу. Как с этими микровесами. Если я по ним ударю, они не дадут мне сдачи. Вот так же и Дэниел. Я могу приказать ему выстрелить в самого себя из бластера, и он это сделает.
Мы никогда не сможем построить робота, который мог хотя бы сравниться с человеком в главном, не говоря уже о том, чтобы превзойти его. Невозможно наделить робота чувством прекрасного, сознанием нравственных и религиозных ценностей. Мы ни на йоту не сможем поднять позитронный мозг выше уровня совершенного практицизма.
Ничего подобного мы не сможем, черт побери, не сможем, пока не поймем, как работают наши собственные мозги, пока существуют непонятные для науки явления.
Что такое красота, искусство, любовь, доброта, Бог? Мы вечно балансируем на грани неизведанного, пытаемся понять то, что недоступно пониманию. Именно это и делает нас людьми.
Мозг робота ограничен, иначе его невозможно построить. Он должен быть рассчитан до последнего десятичного знака так, чтобы иметь предел, Господи, чего вы боитесь? Робот может выглядеть как Дэниел, он может быть красивым как Бог, и все же человеческого в нем будет не больше, чем в бесформенном куске дерева. Неужели вы этого не понимаете?
Клаусарр несколько раз пытался что-то сказать, но всякий раз его слова тонули в потоке красноречия Бейли. Теперь, когда Бейли в изнеможении замолчал, зимолог негромко пробормотал:
– Полицейский, а туда же, в философы. Что вы можете знать?
В комнату вошел Р. Дэниел.
Бейли посмотрел на него и нахмурился отчасти от того, что в душе у него еще все кипело, отчасти из-за накатившего вдруг нового раздражения.
– Где вы были так долго? – спросил он.
– Я разыскивал комиссара Эндерби, Элайдж. Оказалось, что он все еще в департаменте.
Бейли посмотрел на часы.
– В такое время? Почему?
Там сейчас полная неразбериха. В полицейском Департаменте был обнаружен труп.