Стальные стрелы

Зверев Сергей Иванович

Шок от встречи уже прошел, и теперь все трое угрюмо рассматривали друг друга.

Алексей думал, правильно ли он сделал, что привел сюда своих людей? И в очередной раз он понимал, что жить его группе осталось несколько часов. С раненым далеко не уйдешь. Значит, остается надеяться на порядочность Рамазана и чеченские традиции. Чеченец гостя не отдаст, тем более Рамазан, даже самому Всевышнему… Правда, присутствие Арби спутало все карты… пристрелить бы его, к черту… но Рамазан вряд ли будет в восторге от того, что Алексей будет стрелять в вайнаха, который ему не нравится.

Арби соображал быстро. Он сразу же узнал Алексея, и глухая ненависть, оставшаяся еще с армейских времен, шевельнулась

в нем. Но сейчас у него не было никаких шансов. Стоявший за деревом автоматчик ловил каждое его движение и даже не мигал. Алексей проследил, как чеченец, метнув взгляд на орех, избавился от автомата, и тут же потерял к нему интерес.

Рамазан тем временем рассматривал русских. Он как человек, побывавший в боях, моментально понял, что этих людей остановит только смерть. По их поведению, взглядам, даже по тому, как они держали оружие, чувствовалось, что спецназ готов на все. На любые поступки, даже самые дикие, страшные и непредсказуемые. Он сразу же догадался, что эта группа и есть тот самый десант, который за один день навел столько «шороху» в районе. «Балаев ему ракет не простит, конечно, – отстраненно подумал чеченец. – Жаль парня, смелый… а ко мне он зачем пришел? – вдруг запоздало удивился он. – Зачем я ему нужен? Ему же бежать сейчас надо, а не по гостям ходить!». И тут же невозможная догадка уже шевельнулась в его душе. «Неужели?» – с мрачным отчаянием подумал Султабеков, отказываясь верить, но его память упрямо напомнила о встрече в Назрани. Рамазан только собрался пообещать Аллаху все, что ему будет угодно, лишь бы не попасть в ту ситуацию, о которой он подумал, но опоздал. Русский уже заговорил:

– Я мимо проходил, – сказал он хмуро, пристально глядя в глаза Рамазану. – Да так бы и шел дальше, но решил к тебе в гости заглянуть, если уж в твоем районе оказался… ты вроде приглашал, помнишь?

Алексей неторопливо, давая время на размышление, оглянулся и осмотрел тихую улицу. Солнце только еще вставало, нежарко освещая крыши домов.

Кто-то недалеко открыл со скрипом ворота и стал выгонять скотину. Женщина с хворостиной в руках бросила короткий взгляд на мужчин и отвернулась. Ничего необычного в том, что возле дома Султабековых стоят вооруженные люди, она не увидела. Главное, что никто не стреляет, и то хорошо… она несильно хлопнула прутом по пыльному боку корову и пошла рядом с ней. Чеченцы и русские в полном молчании проводили ее глазами. Чижов устало полез за сигаретой. Если сейчас Рамазан откажется, тогда придется врываться в любой дом, брать заложников и биться до конца.

– Когда ты его в гости приглашал? – изумленно спросил Арби.

Султабеков молчал. Он чувствовал, что Чижов не сводит с него глаз. Надо было что-то отвечать.

– Приглашал… – наконец нехотя проговорил он. Алексей удовлетворенно кивнул и выпрямился.

«И что мне сейчас сказать?! Что я передумал, давай в следующий раз?! – Рамазан тупо смотрел в пыльный борт «Волги». – Или сказать, что так в гости не ходят? А он скажет, что какая разница… ты меня звал, вот я и пришел. А я начну с ним спорить?! – Он опустил голову, мучительно ощущая, что сейчас не может подобрать тех правильных слов, чтобы, не теряя лица, отказать этому загнанному в угол человеку. – Мне сейчас просто некуда деваться. Я чеченец. Придется говорить то, что положено. А потом разберемся. Он все правильно рассчитал, умный, сволочь…»

– Проходи в дом. Ты мой гость, – хмуро выговорил Рамазан.

«Неудачное какое-то утро», – невесело подумал Султабеков и медленно поднялся.

– Отпусти его, – кивнул он на Арби, который не сводил глаз с глушителя, направленного прямо ему в живот.

Алексей подумал: «Рамазан не позволит застрелить Арби на его глазах».

Чижов раздраженно поморщился:

–

Пусть идет, – нехотя ответил он. – Хотя чует мое сердце, доставит он еще мне хлопот.

Арби улыбнулся, тоже поднялся и выпрямился. Он понял, что еще поживет на этом свете.

– Я все понимаю, Рамазан, – сказал он на чеченском. – Тебе некуда деваться. Но так даже и лучше. Эти дураки сами загнали себя в ловушку. Теперь я знаю, где они. Сейчас я оставлю здесь свой караул и пошлю за подмогой.

Он сделал несколько шагов, подобрал свой автомат и, не оглядываясь, направился к машине.

Алексей и Рамазан проводили его тяжелыми взглядами. Каждый подумал о своем. Чеченец глубоко вздохнул, сплюнул под ноги, покачал головой и сказал:– Пойдем, поможешь ворота открыть, «Волгу» загоним.* * *

Через полчаса рамазановский двор начал наполняться вооруженными людьми. О гостях Султабекова уже знало все село, и к нему начали сходиться родственники. Все выглядели озабоченными, хмурыми и никто не смотрел на четверых русских, которые расположились возле машины. Раненого Эльдара унесли в дом, и мать Рамазана пошла к своей родственнице, которая умела лечить травами.

Когда вооруженные чеченцы заняли все удобные места для обороны дома, во двор вышел Рамазан.

– Пойдем что-нибудь съедим. Там мама приготовила.

Алексей устало поднялся и пошел вслед за ним. Родственники Султабекова проводили спецназовцев внимательными взглядами. Двое из них начали говорить за спиной Сергея. Тот обернулся и ответил на чеченском. Затем вытащил «стечкин» и показал его. Ошарашенный чеченец кивнул головой.

– Что там? – кивнул головой Алексей в сторону парней.

– Они начали спорить, какого года мой «стечкин»… прямо как дети… один говорит, что их еще выпускают, – усмехнулся Сергей. – И еще сказал, что жаль, что мы сейчас в гостях у Рамазана. На улице он бы «шлепнул» меня и забрал бы пистолет.

Рамазан изумленно посмотрел на русского, который знает чеченский язык, но промолчал.

– Водки тебе не налью, – негромко сказал он, усаживаясь за стол, на котором стояли тарелки с горячим мясным бульоном. – Скорей всего еще воевать будем… Арби должен вернуться. Он думает, что я нарушу обычай и отдам вас.

Он вздохнул, посмотрел остановившимся взглядом в тарелку и медленно взял хлеб.

(Наше время стремительно разрушает границы между национальностями и сокращает до смешного расстояния между континентами. Дети растут быстро. Они взрослеют гораздо быстрее, чем это необходимо. Даже в тяжелейшие моменты истории, когда нации требовались сформировавшиеся бойцы, природа не очень торопилась, терпеливо и медленно взращивая своих сыновей. Обычаи и традиции, которые существовали столетиями, и казались незыблемыми, тают, как снег под солнцем, становясь неудобными, смешными и неуклюжими в современном мире. У жителей огромных городов появляются свои традиции, которые являются жизненно необходимыми, не кажутся отголоском старины и легко объяснимы. Ну, например, женский обычай не входить в лифт с незнакомым человеком… город меняет людей, и ничего с этим не поделаешь.

Маленькие нации (дожившие до нашего времени) сохранились именно потому, что, чувствуя разрушающее начало цивилизации, инстинктивно заставляли свою молодежь следовать обычаям предков, невзирая на очевидную глупость и ненужность того или иного обряда.

Старинный Кавказ с его институтом кровной мести породил обычай защищать гостя до последней капли крови. Невозможность оставить между собой и врагами достаточно большое расстояние (Кавказ невелик, это не Крайний Север, люди живут в тесноте, в республиках нет мест, где не ступала бы нога человека) предполагала надежду найти защиту и кров в любом доме, куда успеет добежать несчастный.