Стальные стрелы
Шрифт:
Роли уже были распределены заранее.
Алексей входил в первую группу.
Как только спецназ преодолел первые двадцать метров, Тима вспомнил об одной очевидной вещи. Он ругнулся про себя, но не выполнить это условие он не мог.
Сотрудник милиции обязан предъявить свое удостоверение и представиться при первом же требовании любого гражданина России, нравится это ему или нет, и держать этот документ в раскрытом виде, пока с ним (с удостоверением) не ознакомятся.
Для офицеров СОБРа прокуратура исключения не делает.
Но их специфика работы не позволяет
Поэтому Тима на бегу открыл рот, хлебнул воздуха в грудь и принялся громко выкрикивать:
– Внимание! Милиция! Работает РУБОП! Всем лечь на землю! Руки за голову!
Он прокричал это три раза и потерял скорость.
Все пять человек, бегущие с ним рядом, принялись истошно орать, дублируя своего командира, и тоже сбавили темп.
Алексей не отрывал взгляда от трех таможенников, которые присели от внезапности и ошеломленно закрутили головами по сторонам, словно воришки, застигнутые на месте преступления.
Один из них быстро сунул руку в карман (Тима поднял пистолет) и выбросил на асфальт пачку денег, перехваченных резинкой.
Часовой пограничник на вышке, который сразу же упал за мешки с песком и приготовил оружие, теперь растерянно приподнял голову и убрал в сторону ствол автомата.
Именно для него и вооруженного часового были предназначены эти крики, которые разнеслись по всей окрестности.
Группа СОБРа неотвратимо приближалась к своей цели.
Таможенник, тот, который выбросил деньги, вдруг внезапно пригнулся и рванулся к длинной очереди автомашин, которые уже прошли проверку и стояли на мосту в ожидании въезда на российскую территорию. Он перепрыгнул через капот легковушки и стремительно бросился навстречу первой тройке, только по крайней правой полосе, в то время как СОБР бежал посередине.
Он рассчитал все правильно. Его сразу же потеряли из виду, и он, рассчитывая найти спасение, припустил во весь дух к таможенной будке.
Тима и Алексей через машины перебрались на крайнюю правую полосу и увидели, как раскрылась дверь таможенного поста и тут же сразу захлопнулась, пропуская внутрь ускользнувшего от них взяточника.
Осознавая, что операция провалилась, они подскочили к одноэтажному небольшому строению в центре проезжей части, и Тима резко рванул на себя расшатанную некрашеную входную деревянную дверь.
Тут же из дверного проема на него вывалился человек с широко раскрытыми глазами. В руках у него был автомат. Таможенник судорожно передернул затвор и выпустил оглушительную очередь в воздух. Отдача от выстрелов повела оружие в сторону, и несколько пуль с характерным визгом срикошетили от огромных стальных креплений моста.
Тима с Алексеем машинально пригнулись, тут же опустились на одно колено и выставили пистолеты перед собой, взяв на прицел таможенника. Еще секунда – и его могли убить. Но таможенник (не тот, кто выбросил деньги, а из отдыхающей смены) поднял ствол вверх и закричал, сжимая оружие побелевшими пальцами:
– Нельзя на пост! Нет права! Нельзя!
И опять, истерично искривив рот, выстрелил несколько раз в небо.
Тима с Алексеем переглянулись. В общем-то, этот
Все водители на мосту при первых выстрелах или начали выпрыгивать из своих машин и падать на асфальт, закрывая голову руками, или прятаться за приборной доской.
Только лишь две машины (красная «девятка» и потрепанная черная «БМВ») с визгом, не жалея покрышек, развернулись на въезде и суматошно, ударив несколько раз «передком» по высоким бетонным бордюрам, рванулись прочь от моста по встречной полосе. Это, разобравшись в обстановке, удирала местная «братва», заботливо собиравшая свою собственную отдельную плату за въезд на российскую территорию.
После некоторого колебания командир пограничников поднял личный состав «в ружье», заблокировал все движение и теперь напряженно наблюдал за происходящим со своей вышки.
В считаные секунды у таможенного поста собралась вся группа СОБРа. Двух таможенников, которых основательно помяли при захвате, охранял водитель, а к месту происшествия уже спешил Зернов, ведя за руку слегка напуганного прокурора.
Таможенники тоже даром времени не теряли. Еще несколько человек вооружились и теперь плотной возбужденной толпой закрывали вход в таможенный пост. Их начальник хорошо понимал, что выдавать своего «засвеченного» человека никак нельзя, это грозило самыми серьезными осложнениями. Гораздо выгоднее «врубить кирпича», изображая недалекого и тупого служаку, и максимально затягивать время, давая возможность находившимся внутри поста дозвониться до своего руководства и сообщить о «вооруженном нападении на государственный объект». Старший поста знал, что за такую солидную мзду, которую «отстегивает» начальник таможни, любой чиновник будет защищать их до последнего.
На потерявшую дар речи и зажимающую уши женщину, которую Зернов вытолкнул перед испуганными озлобленными вооруженными людьми, никто из кричавших и стрелявших не обратил никакого внимания. Таможенники были здорово напуганы и поэтому, увидев, что СОБР не стреляет в ответ (без приказа никто огня не открывал, люди были обучены и угрозы своей жизни пока не видели), подогревали свою храбрость несмолкаемыми выстрелами в воздух.
Дагестанский СОБР не выдержал. Их пулеметчик поднял ствол и выпустил все семьдесят пять патронов над головами возбужденных людей. В наступившей тишине он поменял магазин и вновь изготовил оружие к стрельбе.
– Харе! – заорал наконец Боря, слегка приседая от натуги (почему-то это слово, сокращенное от «хорош!», выкрикнутое на одном мощном выдохе, всегда лучше слышится и понимается среди автоматных очередей). Он рассчитывал, что присутствие прокурора охладит горячие головы, но женщина («Мужика надо было брать», – угрюмо подумал Зернов.) совершенно растерялась, и по ней было видно, что в данный момент ей совершенно было наплевать на свои служебные обязанности. Она инстинктивно старалась спрятаться за спины тех мужчин, с которыми приехала.