Стальные Волки. Надежды на лучший мир
Шрифт:
Мониторинг эмоционального состояния Климова не выявил ни фальши, ни преувеличения, он лишь говорил то, во что верил. Хотя мне непонятно, зачем он пытается меня уговорить, если точно знает, что я уже начал процесс планирования, взять тех же заключенных. И именно это меня настораживает. Конечно, мне прекрасно известно, что это авантюра, но, похоже, здесь еще какая-то игра, которую я еще не разгадал.
– Какие у меня будут полномочия? – после небольшой паузы спросил я.
Климов вздохнул, словно показывая, что говорит с просто непробиваемым человеком, и
– Вы вольны делать все, что посчитаете нужным, в рамках выполнения поставленной задачи, конечно. Контроля не будет.
– Хорошо, я согласен, – наконец решил я. – Но у меня будут условия.
– Вот и замечательно. – Климов хлопнул обеими ладонями по столу и, поднявшись, начал выходить из-за стола. – Теперь это ваше место. А условия, они всегда есть, так что я вас слушаю.
Майор уже выбрался из-за стола и направился к пищевому блоку, а мне стало неловко сидеть, когда он на ногах, и я также поднялся с кресла.
– Вы доставите сюда людей, которых я вам предоставлю списком.
Климов взял стакан с чаем, аромат которого разнесся по кабинету, и подошел ко мне.
– Идет, пришлите мне список – и в течение месяца-двух они будут здесь.
Не теряя времени, отправил файл майору через свой интерфейс, и, когда его планшет пискнул, принимая сообщение, я сказал:
– Сделано!
– Хорошо, посмотрю на обратном пути. Что-то еще? – спросил Климов и отхлебнул горячего чаю.
– Да. Мне нужен официальный документ о чрезвычайных полномочиях на случай, если мне доведется встретиться с кораблями флота Федерации. Обещаю использовать его только в крайних случаях.
Рука со стаканчиком остановилась на полпути, и Климов внимательно посмотрел на меня. Несколько секунд он думал, а затем повертел свободной рукой и ответил:
– Ладно, будет у вас такой документ. Но учтите, если по нему отправят запрос в Федерацию, то не смогут получить подтверждение, – закончил майор и все же поднес стакан ко рту.
– И еще одно. Мне нужно отлучиться на две недели, и одному.
Нужно было видеть выражение лица Климова на мое последнее условие.
Челнок с Климовым на борту приподнялся над посадочной палубой и, отработав пару раз маневровыми, медленно направился в открытые створки ангара. Я стоял здесь же, провожая его взглядом, а на душе было чувство, что мы увидимся с майором не скоро. Но, кроме этого, в воздухе витало ощущение грандиозных перемен, только вот к добру это или нет, поживем – увидим.
Когда челнок скрылся за структурами станции, я повернулся к стоящему рядом Зарубину:
– Виктор Степанович, пойдемте, у нас куча работы.
– У меня вопрос, – сказал Зарубин, пристраиваясь по правую руку от меня. – Что будем делать с элемийцами в анабиозных камерах?
Услышав это, я так резко остановился, что инженер успел пробежать вперед метров на пять.
– А разве следящие их не забрали?
– Нет, – удивился инженер. – Их сгрузили с корабля и оставили там же, где мы их нашли.
Сначала я подумал, что Климову просто
– Ладно, разберемся позже, – ответил Зарубину, а у себя отметил в интерфейсе эту задачу и снова направился на выход из ангара, сразу же переключившись на дела насущные: – Виктор Степанович, вы отправили сообщение в гипер, которое я вам дал?
– Конечно, сразу же, как получил, – ответил инженер, и мы одновременно вошли в шлюз.
А дальше меня полностью поглотила рутина подготовки станции, или уже базы для выполнения поставленных задач. В основном все вопросы сводились к созданию подходящих условий для будущих обитателей. И если с жилыми помещениями вопрос решаемый, то вот что нужно для работы ученых и инженеров, которые прибудут на станцию, мне оставалось только гадать. Поэтому решил вернуться к этой проблеме, когда появится хоть какая-то ясность.
На удивление среди заключенных оказалось много специалистов, которые пригодятся в будущем, – это я подметил, еще пребывая на фрегате, а сейчас парочка уже помогала Зарубину в обслуживании систем базы. Но даже те, кому в данный момент не нашлось применения по специальности, были заняты обустройством своих обиталищ. Думаю, эта станция никогда не видела столько живых существ, находящихся на борту одновременно, а в недалеком будущем их станет еще больше. Среди этих существ особенно выделялись бегающие повсюду дети. Пришлось даже выставить охрану возле опасных или критически важных узлов станции, благо элемийских роботов хватало.
Честно говоря, работа мне давалась тяжело, так как голова была занята мыслями о предстоящей, так сказать, командировке по личному вопросу. Но известий от гостя, которого я ждал, так и не приходило, и я постоянно дергал Зарубина, чтобы тот снова и снова отправлял сигнал. Наконец, когда мое терпение дошло до предела, я услышал в гарнитуре голос Виктора Степановича:
– Михаил Валерьевич, к нам что-то приближается в гипере.
– Ничего не предпринимать, сейчас буду, – приказал я и как ошпаренный помчался на пост контроля пространства, позабыв о том, что могу подключиться к системам из любой точки базы.
И уже через минуту стоял рядом с Зарубиным и всматривался в проекционные экраны, куда транслировалась картинка окружающего пространства.
– Десять секунд, – объявил Зарубин.
Вычислитель уже определил зону возмущения гиперпространства и оперативно переключил на нужные камеры. Вспышка произошла на расстоянии одного километра от нашего астероида, на ее месте развернулась воронка, переливающаяся багрово-черными оттенками. Через секунду из нее выскочил корабль, и в этот момент по станции взревели баззеры боевой тревоги. Элемийцы классифицировали бы этот корабль как единицу первой категории, а по-нашему – просто крейсер. Я знал, что это за корабль, но глаза Зарубина успели округлиться до состояния блюдца, прежде чем я поспешил его успокоить:
Конец ознакомительного фрагмента.