Стальные зубы субмарины
Шрифт:
Сложив на груди руки, ветеран покачивал седой головой из стороны в сторону и нараспев приговаривал:
– Ай-ай-ай! Ничего не меняется в мире! Все-таки правильно мы с твоей бабушкой, земля ей пухом, сделали, что уехали сюда. Здесь я могу открыто говорить, что я еврей. И не опасаться косых взглядов.
Натаниель вяло ковырялся в тарелке, механически кивая деду в ответ.
– Вот тебя, к примеру, – не унимался старик, – взяли бы служить в разведку, если бы ты родился и жил в СССР? В лучшем случае пошел бы по моим стопам и стал морским военврачом. Хотя если посмотреть со всех сторон, не так
– Что? Да, конечно, – встрепенулся внук, явно озабоченный чем-то другим. – Ты прав, дедушка.
– Ты же не слушаешь меня, Натан, – хитро прищурившись, пожурил его дед. – Или я не прав, но ты в последнее время сам не свой. У тебя неприятности на службе?
– Нет-нет. Все в порядке, – поспешил заверить его парень, отводя глаза в сторону.
– И как тебя взяли в разведку, не пойму сам. Ты же совершенно не умеешь говорить неправду! Я же вижу, какой ты смурной. А может, какая-то красотка разбила сердце моему внуку?
Натаниель отложил в сторону вилку и уставился в скатерть перед собой. Собравшись с духом, он мельком глянул на деда и снова стал смотреть вниз.
– Скажи, дед… – замялся он. – Только не перебивай. Мне нужно с тобой посоветоваться об одном очень важном деле.
Ветеран приосанился и кивнул головой, давая понять, что он готов выслушать.
– Не знаю, стоит ли это рассказывать, – тем временем продолжал Натан. – Понимаешь, в мои руки попал один секретный документ… Исключительно важный… А потом мне приказали его уничтожить. Но там было такое…
Парень снова посмотрел на деда. Тот сидел, вытянувшись в струнку, и сосредоточенно слушал. Тяжело вздохнув, Натан взъерошил свои густые черные волосы:
– С одной стороны, я хотел остаться верным присяге… А с другой… Я понял, что руководство затеяло опасную провокацию, от которой дурно пахнет за милю. Заигрывает с террористами, рискуя при этом подставить тысячи людей, даже сотни тысяч… В общем, я отослал эту информацию телевизионщикам, чтобы они обнародовали. Анонимно…
Дед перебил его:
– Ты послал оригинал по почте? – ужаснулся он.
– Нет, конечно. Это аудиозапись на диске, копий можно наделать хоть тысячу… Ты воевал и с немецкими фашистами, и с арабскими террористами. Как бы ты поступил на моем месте?
Ветеран покачал головой, взвешивая слова. Ситуация непростая.
– Сначала по поводу присяги, – наконец ответил он. – Для себя я это решал просто: шел на фашистов с криком «За Родину, за Сталина», на арабов с криком «За Родину, за Бен Гуриона»…
Договорить ему не дала пронзительная трель звонка. Кто-то настойчиво ломился в двери. Натан побледнел и, вскочив, выглянул в окно. У калитки их дома стояли два автомобиля с затемненными стеклами, а у входа – четверо атлетически сложенных мужчин в штатском с многозначительными лицами. Один из них не переставая давил на кнопку звонка.
На негнущихся ногах Натаниель подошел к двери и отворил ее.
– Натаниель Эдельштайн? – уточнил нежданный гость на пороге. – Вот разрешение суда на обыск в вашем доме.
– Кто там, Натан? – послышался голос деда из-за спины.
– Обыск… – пожал плечами внук, стараясь сохранять самообладание, и отступил в сторону, пропуская вваливающихся людей в одинаковых
Не теряя времени, команда стала сноровисто рыться в вещах, постепенно переворачивая весь дом вверх дном. Сложив руки на груди, Натаниель уселся посреди комнаты на тахту. Ничего не понимающий (вернее, искусно игравший эту роль) дед подсел к нему, ошарашенно наблюдая, как молодчики выгребают в специальные брезентовые сумки компьютерные диски с полочек, как они без тени смущения выворачивают наизнанку постели. Добравшись до книг, бравые парни стали по одной вынимать их из шкафа, пролистывать и нахально бросать на пол. Это было выше сил Иосифа Эдельштайна. Вскочив, насколько ему позволял его возраст, он принялся подбирать тома, закричав на обыскивающих:
– Вы что, погромщики? Скинхеды? Давайте еще свастику нарисуйте на моих дверях!
Старший подошел к нему и вежливо взял его под локоть.
– Успокойтесь. Никто ничего не будет рисовать. У нас есть законные основания. Пожалуйста, сядьте и не мешайте обыску. Это в ваших интересах: быстрее закончим – быстрее уйдем.
– Убери от меня руки! – ветеран пришел в ярость. – «Законные основания»! Да вы ведете себя хуже фашистов! Забыли уже, что такое холокост?
Он отступил в сторону, продолжая сверкать очами из-под седых бровей.
– Так теперь чтят ветеранов, спасавших их во время войн?
Оперативник в штатском устало отмахнулся:
– Обыск – наша работа.
– Так я и думал! – злорадно воскликнул старик, потрясая в воздухе кулаком. – Никакие вы не евреи! Вы – айнзацкоманда, скины! Настоящие евреи не станут работать в Шаббат!
Он схватился за сердце. Натан взволнованно подскочил, помогая ему опуститься на стул. Тахту, на которой он сидел, уже перевернули и отвинчивали ножки.
– Угомоните своего деда, – потребовал опер, внимательно осматривая вентиляционный лючок. Натаниель ничего не ответил, вышел в другую комнату, вскоре вернувшись с сердечными каплями. Накапав их в стакан, он протянул его ветерану.
Через несколько часов, когда дом уже перестал напоминать жилое помещение, когда не осталось ни единого места, куда бы не заглянул любопытный глаз, а стены и пол были «прозвонены» при помощи специальной аппаратуры на предмет тайников, оперативная группа закончила свою работу. Судя по их лицам – результатов эта утомительная работа не принесла. Вынув напоследок из компьютера жесткие диски, они молча начали покидать дом один за другим.
– Вы поедете с нами, – заявил старший, подойдя к Натаниелю.
– Это что, арест? – спокойно спросил тот.
– Можете называть это как угодно, – огрызнулся оперативник. Он и сам уже до чертиков устал от сегодняшнего дня.
– Могу я переодеться?
– Это ни к чему. Если понадобится, вам все выдадут.
Иосиф Эдельштайн, услышав этот разговор, снова разволновался. Пытаясь встать с табуретки, он протянул сухощавую руку в сторону представителей спецслужб.
– Что же это, Натан? Что происходит?
Внук обернулся к нему и посмотрел прямо в глаза, словно пытаясь что-то сказать. Старый вояка понял это. Но в комнате были оперативники. Настойчиво положив руку на плечо молодому человеку, старший повел его к выходу. Внезапно Натаниель обернулся к деду: