Сталью заклемённый
Шрифт:
Техника взревела двигателями и начала перестраиваться из походной колонны в круг, создавая преграду для оборотней. Что в принципе верно, в то время как шла эта бойня, на внешнем периметре тоже было не тихо. Дроны пытались сдерживать рвущуюся на них стаю, а я отводил их назад. Как-то положение спасали выпущенные на волю «Мясорубки», но их было всего двое и они не могли успеть везде вовремя.
Гарпии или, по крайней мере, такие же крылатые твари наконец-то поняли, что их добыча больше не такая легкодоступная и отступили.
Экипажи в очередной раз доказали, что не зря их выбрали в эту экспедицию.
Разрывы снарядов из АГС происходили почти у самых наших позиций накрывая стаю, но оборотни рвались вперед. Огнеметы, при той интенсивности использования, что я показывал сейчас, угрожали перегреться и взорваться. Я не мог остановиться, чтобы дать им время остыть. Вновь и вновь струи огня обрушивались на оборотней передо мной.
На другой стороне наших позиций точно так же пытался сдержать наплыв тварей Первый. Я не видел, что у него там происходило, но можно было понять, что ему приходится, ничуть не легче чем мне. А может даже сложнее. Мой-то мехр больше специализирован на ближнем бое, чем его.
– Воздух!
– прокричал неожиданно кто-то из бойцов, и как бы подтверждая его заявление, с неба опять начали пикировать летающие твари.
Одна из них упала мне на загривок и принялась бить по голове, стараясь повредить мою оптику. Я схватил ее правой рукой и сдернул на землю, а потом наступил. Из-под ноги брызнули струи крови. Тут же, воспользовавшись возникшим замешательством, один из оборотней подскочил ко мне и прыгнул, целясь мне в голову. Видимо он хотел попробовать повторить подвиг крылатой бестии, но его еще на подлете срезало лезвие на моей левой руке.
После этого я пустил две длинные струи пламени, сжигая тех, кто в это время почти добрался до меня. И тут за спиной что-то взорвалось. Мимо пролетела пылающая башня «Терминатора» и, оставляя борозду в снеге, раздавила несколько оборотней.
Благодаря тем дронам, что еще функционировали и продолжали вести бой я увидел, как еще один «Балахонщик», замахивается своей косой на второго «Терминатора». Тот в свою очередь, стреляя в него в упор из пушек, попытался отъехать подальше. Взмах и лезвие косы впивается в его башню. Машина в последний раз дернулась, пытаясь отъехать, и замерла. Вполне возможно, что коса задела кого-то из экипажа.
Эта была бойня! Оборотни прорвали периметр, и бои шли повсюду. Бойцы уже не пытались сдерживать напор, а продавали свои жизни подороже, стараясь унести с собой как можно больше противников.
Первый, парируя своей винтовкой удары, боролся сразу с тремя «Балахонщиками». Они не давали ему и шанса, чтобы воспользоваться огнеметом, нападая один за другим. Ему оставалось только лишь защищаться.
Пустив длинную струю пламени вокруг себя, я поспешил к нему на помощь, по пути угостив того, кто уничтожил «Терминаторов» огоньком. Я чуть не опоздал. От очередного удара лезвие косы вошло Первому в левую руку и рассекло ее. Еще несколько
Еще немного времени, и я оказался рядом с местом трагедии. Две струи пламени вырываются из моих рук и сметают оставшегося «Балахонщика», который уже заносил косу для финального удара, стоя за спиной Первого.
«Ты как?», - я встал рядом с изуродованным мехром Первого. Выглядел он не самым лучшим образом: столб огня больше не бил из обрубленной руки, но две косы так и остались торчать в его теле.
«А сам не видишь?!», - раздался по связи его раздраженный голос.
– «Один из аккумуляторов поврежден, а из вооружения только АГС».
«Надо уходить, все кончено», - я развернулся и пустил струю пламени, сжигая ближайших ко мне оборотней. В отдаление еще слышались автоматные и пулеметные выстрелы, но они прерывались один за другим. Иногда до нас доносились голоса полные боли и ужаса. Повсюду полыхал огонь от горевшей техники и земли после неосторожного применения моих огнеметов, пока я прорывался к Первому. Один из дронов прежде чем отключиться засвидетельствовал, как какой-то «Балахонщик» усердно разрезает БРМ на куски.
Один из двух «Мясорубок» еще продолжал свою кровавую деятельность, пытаясь вырваться из окружившей его стаи оборотней, но в конечном результате связь оборвалась и с ним. Я остался один, без моих паукообразных малышей. Даже стало как-то одиноко и непривычно.
И тут резко оборвалась связь с Первым. Я обернулся и успел увидеть, как его мехр распадается на две части разрезанный по вертикали лезвием косы. Во все стороны забили искры и машинное масло, а потом две половинки рухнули на землю.
– Сволочи!
– раздался мой крик, и струи пламени с обеих рук сожгли «Балахонщика».
Все больше и больше оборотней лезли на меня со всех сторон, а я как заведенный поливал все пространство передо мной огнем, сжигая их дотла. Все пути отступления были перекрыты, да и не стал бы я этого теперь делать. Надо защитить мехр Первого и вытащить кристалл с его сознанием из него. Если он еще не взорвался, то значит, есть шанс на спасение. Но как это сделать, если на меня постоянно лезет что-то клыкастое?
С грохотом мою левую руку разорвало, и во все стороны ударили струи пламени. Я тут же отключил огнемет, но рука была повреждена и теперь почти не сгибалась, свисая вдоль бока. Дабы и со второй не произошло тоже несчастье, мне ничего не оставалось кроме как отключить огнемет и в ней. Надо было время, чтобы система охладилась. Но времени катастрофически не хватало.
Отбиваясь лезвием на одной руке и топча оборотней, я еще раз попытался вырваться из окружения, но был остановлен. Пять «Балахонщиков» окружили меня, и мне пришлось уклоняться от их оружия. Понимая, что единственный мой шанс в спасение это огонь, мне пришлось снова включить огнемет. Струя пламени разошлась широкой дугой, поражая двух противников, и прервалась. Система все-таки не выдержала и взорвалась. Правую руку просто напросто оторвало, а вместо нее забил фонтан огня.