Стамбул и тайны османских султанов
Шрифт:
Также стоит помнить, что именно Сулейманом, а не Хюррем были казнены два его сына, а именно Мустафа и Баязид. Мустафа был казнён вместе со своим сыном (оставшимся из двух, поскольку один из них умер за год до смерти самого Мустафы), а вместе с Баязидом были убиты пять его маленьких сыновей, но случилось это уже в 1562 году, через 4 года после смерти Хюррем.
Значит, ни о каких мифических сорока потомках султана Сулеймана, убиенных Хюррем, речь не идет.
Вот вторая легенда – про замужество двенадцатилетней Михримах-султан и пятидесятилетнего Рустема-паши. Рассказывают: «Едва дочери исполнилось двенадцать лет, как Хюррем предложила Михримах в жены занявшему место Ибрагима-паши Рустему-паше, которому на тот момент исполнилось уже пятьдесят.
На самом деле: Рустем-паша Мекри, по национальности хорват, женился на дочери султана Сулеймана I – принцессе Михримах-султан в 1539 году в возрасте семнадцати лет. На тот момент Рустему было 39 лет.
Легенда третья – про кастрацию и серебряные трубочки.
Легенда гласит: действенным и устрашающим методом Хюррем была кастрация, совершаемая самым жестоким образом. У неугодных вырезали «все под корень». И после «операции» несчастным не полагалось перевязывать рану – считалось, что «дурная кровь» должна выйти. Тот, кто все-таки выживал, мог испытать на себе милосердие султанши: она дарила несчастным серебряные трубочки, вставлявшиеся в отверстие мочевого пузыря.
Страх поселился в столице, люди стали бояться собственной тени, не чувствуя себя в безопасности даже возле домашнего очага. Имя султанши произносили с трепетом, к которому примешивалось благоговение.
На самом деле история массовых репрессий, организованных Хюррем-султан, до наших дней никак не сохранилась ни в записях, ни в устной традиции. Но зато следует отметить, что сохранились исторические сведения о том, что ряд современников представили весьма лестный портрет Хюррем, как женщины почитаемой «за ее многочисленные благотворительные пожертвования, за ее покровительство учащимся и уважение к ученым мужам, знатокам религии, а также за приобретение ею редких и прекрасных вещей». Если говорить о ее жизни в целом, то Хюррем вошла в историю как человек, занимающийся благотворительностью и за свои масштабные архитектурные проекты. Так на пожертвования Хюррем в Стамбуле был построен в районе Аксарай комплекс Аврет Пазари (или женский базар, позже имени Хасеки), включающий мечеть, медресе, начальную школу, больницы и фонтан. Это был первый комплекс, построенный в Стамбуле архитектором Синаном в своей новой должности главного архитектора правящей семьи. А тот факт, что это было третье по величине здание в столице после комплексов Мехмета II (Фатих) и Сулеймание, свидетельствует о высоком статусе Хюррем. По решению Хюррем-султан были закрыты невольничьи рынки.
Другие были и небыли про Хюррем и связанные с ней события мы рассмотрим чуть ниже.
Разрушительные силы империи
Вернемся к жизни при султане. В отсутствие железного контроля со стороны Сулеймана и Соколлу доходы от торговли потекли в руки алчных чиновников. Возросли налоги, пошлины взимались с любой коммерческой сделки. Этому проложили путь великие визири Ибрагим и Рустем. Ко времени уже известного нам автора Ноллеса доходы империи выросли до цифры более чем в восемь миллионов дукатов ежегодно. Ко времени другого автора, пишущего об империи, британского консула Рюкота, они достигли одиннадцати миллионов дукатов. В период столетнего правления фавориток знати распродавались ленные владения, деньги обесценивались.
Верфи стали выгодным местом службы привилегированных лиц и источником нетрудовых доходов. С тех пор как капудан-паша Барбаросса выудил из казны огромные средства на строительство и оснащение флота, его пост стал источником обогащения. Корабли, экипажи которых состояли на жалованье и довольствии, редко выходили в море. (В эпоху морских завоевательных походов под командованием Барбароссы, Драгута и Пьяли флот окупал себя.) После хаоса 1640 года число капитанов галер, состоявших на жалованье, достигло четырехсот шестидесяти. Но из них не более ста пятидесяти человек выходили в море, огибая дворцовый мыс.
Позднее команды кораблей стали формироваться
«Они укомплектовывают экипажи кораблей в основном солдатами и даже янычарами, – пишет Тевоно, – но парни, которых не вдохновляет расставание с берегом, уходят в море против своей воли. И если у них появляется возможность откупиться, то они это делают. Тех, кто отбывает сезон судоходства на кораблях, называют “сафарли”, то есть путешественниками. Три дня перед отходом кораблей они слоняются по улицам с тесаками в руках, выбивая деньги из повстречавшихся на пути христиан и евреев, а иногда и турок».
Факты продажности чиновников верфей обнаружил Рюкот: «Из-за большой себестоимости строительство галер и судов – что не учел первый состав этого правительства – опустошилась казна империи. Из-за хищений чиновников и бездарного руководства верфи были сданы в аренду на три года вперед. Лишь благодаря мудрости знаменитого визиря Купрулу все было выкуплено и восстановлено».
Достопочтенный британский консул неосознанно коснулся еще одного источника утечки доходов империи, отметив, что его соотечественникам «следует считать благодатью то, что мы почувствовали пользу и преимущество свободной торговли и дружеских связей с турками… это началось во время правления благословенной памяти королевы Елизаветы… и, будучи усовершенствованным под блестящим руководством той самой уважаемой купеческой компании Леванта, принесло Британскому королевству большую выгоду, а также благодеяния многим тысячам англичан. Благодаря свободной торговле его величество получает большие доходы от пошлин без всяких затрат».
Существует популярное и, очевидно, устойчивое мнение, что османские турки в зените своего могущества забавлялись женщинами чуть ли не со всего Ближнего Востока, что эти женщины, переполнявшие гаремы, служившие танцовщицами и одалисками, тоже способствовали краху империи. Это одна из новейших легенд, по крайней мере относительно эпохи Сулеймана, безраздельно захватила воображение Запада и с большим трудом искоренялась из сознания обывателей.
Правившие империей султаны в некотором роде действительно без зазрения совести шли на связи с представительницами разных национальностей, и результаты этого легко прослеживаются. Сулейман не был исключением. Но важно понять и то, что простые турки вовсе не следовали примеру своих султанов.
Турецкий флот у берегов Мальты
В простой среде, начиная с командиров янычар и тымариотов, вплоть до обычных крестьян, интернациональные брачные отношения не были распространены. Другие малые народы, и уж тем более племена Турции, также придерживались в основном браков между соплеменниками.
Позорная работорговля была главным образом средством наживы на пленных. Более состоятельные османские турки – весьма немногочисленные во время Сулеймана – использовали рабов и рабынь только в домашнем хозяйстве. Шариатский закон устанавливал пристойные отношения между хозяевами и рабами, в отличие, кстати, от Европы.
В то время большим гаремом располагал любвеобильный Аяс-паша. Барбаросса тоже брал в жены женщин в каждом порту. Но руководители государства, такие как Ибрагим, Рустем, Соколлу, Пьяли и другие, взяв себе в жены женщину из семьи султана, были вынуждены, будучи «при исполнении», оставаться моногамными.
В целом турецкие государственные деятели, от Сулеймана и ниже, были менее подвержены влиянию интернациональных браков, чем европейские королевские дворы того времени. (Особенно отличались в манипуляциях брачными связями Габсбурги. Филипп брал себе в супруги по очереди португалку, англичанку, француженку и австрийку. Если было на кого накинуть мантию Синей Бороды, то больше всего для этого подходили крепкие плечи Генриха Тюдора.)