Стамуэн
Шрифт:
Они продолжали молча месить кроссовками липкую чёрную грязь. Папортники росли группами — эти непроходимые чащи путешественники старались обходить. Зато на открытых местечках дико жарило послеполуденное солнце. Грязь на теле высохла, и оттого одежда неприятно топорщилась.
— Скорее бы выбраться отсюда, — пробурчал Вилли, — да вымыться в каком-нибудь ручье.
— Да ты смотри! — с воодушевлением отозвался Джед. — Зато нас больше не кусают!
Насекомые в самом деле не могли пробиться сквозь задубевшую одежду. Оба путешественника моментально сообразили выгоду подобных
Так, борясь с буйно-стихийным лесом, путники и не заметили, как добрались до края каньона. К крутому каменному обрыву спешили, широко и мелко растекаясь, грязные воды небольшой речушки. Напротив, с высокого парапета, стекало множество мелких потоков. Путь к призрачному замку преграждала абсолютно непреодолимая пропасть. Вилли с Джедом в растерянности остановились.
— Что, путнички, заскучали? — раздался сзади вкрадчивый басовитый голос.
Те подскочили от неожиданности и обернулись. Перед ними, шагах буквально в двух, стоял, опершись на суковатую дубину, чрезвычайно живописный тип. При двухметровом росте он был поперёк себя шире. Одет в засаленную кацавейку и такие же штаны с кокетливыми бантиками у колен. Поверх грязного кушака — когда-то алого цвета — вольготно висело просторное брюхо. Но, примечательнее всего была его физиономия: такого плута только поискать. Маленькие глазки прятались меж пухлых, румяных, загорелых щёк и рыжих гусениц бровей. Неопределённого цвета жёсткие лохмы свисали на крутые плечи, поросшие рыже-чёрной шерстью. Картину довершал широкий толстогубый рот, плотоядно растянувшийся в улыбке. Незнакомец разглядывал молодых людей с определённым интересом.
— Откуда это?! — оторопело прошептал Джед, усиленно протирая глаза грязными кулаками.
— Что вы там шепчете? Ась? — толстяк приложил широкую ладонь к огромному, коричневому от загара уху.
— П-простите, а вы к-кто? — заикаясь, спросил Вилли.
— Мы? — удивился тип и огляделся. — Я тут один. А, понимаю, ты решил объединить меня в одну группу с моими паразитами. Хорошенькая вежливость!
Путники безмолвствовали. В их головах царила полная неразбериха.
— Я бы, конечно, мог обидеться, — тип посверлил их взглядом. — Но не буду.
Тут он широко улыбнулся, продемонстрировав отменный набор жёлтых и крепких зубов. Убедившись в произведённом эффекте, тип принял чопорный вид.
— Если не возражаете, путнички, я приглашаю вас к своему очагу. Впрочем, если возражаете, всё равно приглашаю.
И приветливо указал сарделькоподобным пальцем куда-то вдоль края ущелья.
Путнички тащились, спотыкаясь и не смея вымолвить слова протеста, подгоняемые сзади шлёпаньем босых ног по нагретому камню.
Жилище людоеда представляло собой низенький и грязный замок, сложенный из циклопических камней. Зато у него была массивная деревянная дверь с зарешеченным
Разбрызгивая чёрную грязь юрского периода, хозяин обогнал гостей и кинулся к колокольчику. Подёргал за верёвку и закричал в окошечко:
— Эй, Прокруст, ты дома?!
Вилли и Джед в ужасе переглянулись. Так их двое!
Но людоед сам же отвечал, жеманясь:
— Да, Прокруст, я дома. Заходи, гостем будешь.
Он тут же пояснил:
— Это я с внутренним голосом разговариваю. Мы любим иногда с ним побеседовать.
Пинком открыл дверь и протолкнул гостей внутрь с репликой басом:
— Я не один, Прокруст! Я с гостями!
И добавил так просто, без затей:
— Сейчас покушать сообразим. Вы что любите: головки или лапки?
— А кого есть будут? — пискнул Вилли.
Людоед схватился за брюхо и заржал:
— Умный будет, однако!
Прохохотавшись, он сообщил им:
— Сэры, я не успел наловить дичи. Увидел вас и поспешил проявить долг гостеприимства. Гости — первое дело!
— А на второе что? — не утерпел Джед. — Тоже гости?
Тут хозяин хохотал ещё дольше и громче.
— Ну, вы уморили меня! — не мог он остановиться. — Того и гляди, уговорят остаться постояльцами! Да вы на мою мясорубочку посмотрите!
Прокруст любовно хлопнул ладонью по лежанке с валиками — она составляла единственный предмет мебели в помещении.
— Гостям лучшее место! — льстиво проговорил хозяин. — Ну, кто первый желает отдохнуть?
Тут до Вилли дошло, кто их гостеприимный незнакомец.
— Господин Прокруст, — вежливо, но твёрдо сказал он, — мы не умеем, однако, на вашей мясорубочке отдыхать.
— Кто сказал про мясорубку?! — всполошился Прокруст. — Я сказал?! Ой, простота святая! Ой, опять проговорился! Да никакая это не мясорубочка! Не верьте вы этому Прокрусту, он и меня-то иногда сумеет обмануть! Прилягте на кушеточку, мон шер! Поверьте, как перина!
— Нет, мистер, — отказался Джед. — Вы нам сначала сами покажите.
— А вот обзываться ни к чему. — серьёзно отвечал Прокруст. — И во-вторых, я тоже не полный идиот. Кроме того, вы мои ножки не угрызёте. Зубы, знаете, не те. А головку мою не то что мясорубочкой, пардон, кушеточкой — гильотиной не взять. Титановый сплав, знаете.
Он развалился на кушеточке, которая при этом даже не скрипнула, подул в палец и искоса посмотрел на гостей.
— Стало быть, чайком сегодня балуемся? — грустно спросил людоед.
Встал, потянулся и лукаво произнёс:
— Вы тут приберитесь пока, а я сбегаю, заварку поищу.
Вышел и запер дверь.
— Вилли, мы бредим? — жалобно спросил Джед.
Тот не отвечал и бросился лихорадочно ворошить груды грязных плошек и мисок, сваленных прямо на полу.
— Нож, Джед! Нам нужен нож!
— А нож у меня при себе! — ответили из-за решётки.
Оба в растерянности опустили руки.
— Ушёл? — с надеждой спросил Фальконе.
— Я ушё-еёл! — донеслось издали. — Пойду папортников нарву! С папортниками, знаете, какой чай!
Гости опять бросились обыскивать жилище.
— Вилли, мы идиоты! — возбуждённо воскликнул Джед.
Он бросился ко входу и закрыл дверь на два массивных металлических засова.
— А вот и я, джентльмены! — весело объявил за дверью Прокруст.