Станция «Эдем»

Дари

Маруся немного помялась и спросила:

– Какие у тебя сегодня планы на вечер?

– В четырнадцать часов у меня лекции в институте. Потом мне нужно заехать домой к Марку и забрать оттуда Анютины вещи.

– Жаль, что так получилось. Они были очень красивой парой.

Серёжа сдвинул брови и, смочив языком палец, перевернул очередную страницу.

– Ничто не вечно. Даже любовь когда-нибудь заканчивается.

В парке стояла безветренная погода. Ветви деревьев переплетались между собой, образуя причудливые узоры на фоне ярко-синего неба. Лучики солнца пробивались через дубовые заросли, отбрасывая тени на лица Серёжи и Маруси.

Маруся чуть-чуть

приподняла подол своего платьица и сдвинув коленки села рядом с Сергеем. Он посмотрел на её профиль. Взгляд Маруси был рассеян и направлен на корни близлежащих деревьев. Радужная оболочка её больших зелёных глаз казалась прозрачной, как огранённый изумруд.

– Я иногда думаю о том, что занимаюсь не тем делом, – тихо вымолвила Маруся.

Сергей оторвался от конспекта, который принялся было читать, и удивлённо взглянул на неё:

– Почему?

– Моё творчество стало слишком коммерческим. А любая коммерция убивает искренность. Мне кажется, что если бы я пошла работать в офис, а по вечерам рисовала картины или снимала пейзажи ночного города, это было бы более честное творчество, чем те работы, которыми наполнено моё портфолио.

– Помнится, ты говорила, что несколько лет назад вообще не верила в фотографию как в искусство. А потом вдруг нашла какой-то стимул для творчества, и теперь тебя невозможно разлучить с фотоаппаратом. Иногда мне кажется, что ты даже спишь с камерой, – сказал Серёжа и погладил её по шее.

– В наши дни действительно стало много фотографов, все достижения которых опираются на фильтры графических редакторов. Если убрать из их работ компьютерные эффекты, то они лишатся львиной доли атмосферы и красоты. Но, мне попался человек, который занимался фотографией, имея за плечами академическое художественное образование, – ответила Маруся, и подняв с земли камешек, кинула его в растущие напротив неё кусты.

– Ты никогда мне про это не рассказывала, – сказал Серёжа, продолжая гладить её по шее. Распечатка с билетами теперь лежала рядом с ним на земле. От волос Маруси приятно пахло лавандой.

– Это случилось ещё до нашего с тобой знакомства. Мы познакомились с ним через Интернет. Один из виртуальных друзей добавил меня в чат, где сидели субкультурщики и любители чёрного юмора. Один из тамошних обитателей увлекался насекомыми и постоянно их фотографировал при помощи дешёвой зеркалки, реверсивного кольца, и штатива. Основная часть его работ представляла собой макро-фото, на которых были запечатлены насекомые. Но, они были лишь поводом. Главным в его работах были красивые оптические дефекты и цветовые аберрации, которые вызывали у зрителя целую гамму чувств. Он почти не пользовался Фотошопом, кроме тех случаев, когда нужно было настроить цветовые профили для печати или публикации фотографий в Интернете. А веру в фотографию как в искусство мне вернула одна его работа, где красивая композиция была выстроена при помощи границ кадра и палки, торчащей на фоне вечернего неба, – промурлыкала Маруся и повернулась к Серёже. В её ласковых глазах плескалась ностальгия.

Серёжа взял Марусю за руку и принялся гладить её по ладони кончиками пальцев.

– Как можно выстроить композицию при помощи одного объекта?

Маруся ответила:

– Важно правильное расположение объекта в кадре. Любая композиция строится по линиям, которые делят кадр или холст на девять одинаковых частей. Ошибка начинающих фотографов заключается в том, что они любят располагать самый интересный объект в центре кадра или заваливать горизонт. А для того, чтобы изображение как говорится “играло”, желательно размещать

главный объект съёмки на одной из линий или их пересечении. Таким образом, чтобы оно было несколько смещено. В принципе, основы композиции и перспективы это тема для целой лекции. Сейчас мне было бы трудно это объяснить, не имея под рукой наглядных пособий по искусству.

– Я с удовольствием послушаю, – сказал Серёжа. Он обхватил своими пальцами ладонь Маруси. Та сжала его руку в ответ.

– У нас не так много времени, ты морочишь мне голову, – улыбнулась она, – если проводить какие-то аналогии, то я бы сравнила фотографию со скульптурой. В ней, конечно, применяются те принципы, на которых основана живопись, но в корне она ближе к скульптуре – если скульптор в своём творчестве отсекает от камня всё ненужное, то задача фотографа заключается в отсечении всего ненужного от объектов, которые он видит в окружающем мире. Только его инструментом является не резак, а объектив. Когда у меня ещё не было цифрового фотоаппарата, позволяющего тренироваться без ограничений, а снимать на плёнку я не умела, я носила с собой рамочку от диафильмов и иногда разглядывала окружающий меня мир через неё, откладывая у себя в голове основы для будущих сюжетов.

Маруся подняла с земли ещё один камешек и ловко бросила его в сторону раздвоенного дерева, попав между расходящимися стволами. Некоторое время они с Серёжей сидели молча.

Взглянув на дерево, Серёжа увидел белку, которая отрывистыми движениями перемещалась по ветвям. Заметив Серёжин взгляд, белка остановилась и уставилась на него блестящими бусинками своих маленьких чёрных глазок.

Его вырвал из раздумий голос Маруси.

– Серёжа, ты когда-нибудь думал о смерти? О том, что однажды всё это, – она подняла руку и обвела ей окружающее, – всё это закончится? Что нас ждёт дальше, после того, как мы умрём? Там что-нибудь будет?

Вопрос Маруси завёл его в тупик. Несмотря на имеющуюся у Сергея систему взглядов, он никогда по-настоящему об этой теме не задумывался.

– Я стараюсь об этом не думать, – ответил он, – жить одним днём, так как прошлого уже нет, а будущее ещё не наступило.

– Ты веришь в Бога? – спросила его Маруся?

– Сложно сказать, – сказал Серёжа, – я был крещён в детстве, но никогда не жил религиозной жизнью. И Бог для меня это скорее некая духовная сила, управляющая материей, пространством, и живыми существами, чем кто-то персонифицировнный.

– Ты не боишься умереть? – Маруся в упор смотрела на него, крепко сжимая его ладонь своими тонкими пальчиками.

– Просто не думаю об этом, вот и всё.

Маруся подняла ещё один камешек и бросила его в кусты, сбив с ветки листик.

– Я часто думаю о смерти, и одной из причин, по которой я увлеклась фотографией, является постоянная память о ней. В окружающем нас мире много всякой красоты, я стараюсь зафиксировать её, чтобы в постоянно меняющемся пространстве остались запечатлёнными хоть какие-то моменты, – вымолвила она, – представь себе – однажды не станет тебя, меня, а результаты нашего творчества останутся.

– Ты оптимистка, – ответил Сергей, – картины и рукописи так же подвержены разрушительному действию времени, как и мы.

– Но, произведения искусства, литературы, и музыкальные сочинения, как ты можешь видеть на примере классиков, переживают столетия, – парировала Маруся.

Сергей снова взял в руки распечатку и принялся перелистывать страницы:

– Чтобы стать классиком нужно обладать выдающимися качествами, которые смогут выделить человека на фоне других творческих людей, – заметил он.