Станция-призрак
Шрифт:
— Алек, милый, все это глупости! Не давай ничему встать между нами! Не давай прошлому испортить нам будущее! — Нюта потянула к Звереву руки, чувствуя, что он колеблется. «Если удастся обнять его, — мелькнула сумасшедшая мысль, — попытаюсь впиться зубами в горло. Все не так обидно будет умирать…»
— На место! — отчаянно крикнул тот, невольно пятясь, выставив вперед нож. Сжимающая его рука отчаянно дрожала, предатель беспрестанно облизывал губы, по лицу его стекали крупные капли пота. Казалось, еще немного — и он не выдержит: отбросит оружие, схватит девушку в объятия, вопьется
Убийца инстинктивно почувствовал, что настала пора вмешаться. И кинулся вперед, перехватив поудобнее свой собственный нож.
Когда в туннеле к Беговой Кирилл встретил возвращавшихся охранников, его тревога переросла в панику.
— Прямо как дети! — возмущенно сказал один из охранников, заканчивая короткий рассказ. — Чем бы мы им помешали? Не могли, что ли, потом нацеловаться?
Но Кирилл уже не слушал его и со всех ног несся вперед. Сердце колотилось где-то под горлом, пару раз что-то мазнуло его по лицу — летучие мыши? Паутина? — плевать! Только бы успеть! Только бы…
И тут он услышал крик Нюты. Дикий. Отчаянный.
Короткий.
А потом наступила тишина.
Присесть на рельсы. Нет, упасть. Как старая, ненужная тряпка. Тряпка и есть. Придурок. Трус. Самовлюбленный эгоист. Ты была права, Нюточка. Во всем. Поэтому и погибла. Невеста лежит в луже крови.
Нужно встать. Не успел помочь, так хоть имей мужество еще раз посмотреть ей в глаза. Давай, шевели ногами! Плевать, что они еле шевелятся. Теперь на все плевать…
Луч фонарика освещает шпалы. Кровь, всюду кровь. Нюта привалилась спиной к тюбингу, запрокинув голову. Лицо тоже залито кровью, но его черты спокойны и расслаблены. Наверное, сразу умерла, не мучалась. Нагнуться. Осторожно взять ее за руку. Еще теплая. Не сметь плакать! Толку теперь!
И тут она открыла глаза.
— Нюточка, куда тебя ранили? — прошептал неизвестно откуда взявшийся Кирилл.
— Это не моя кровь. Его, — девушка указала куда-то вбок и разрыдалась. Кирилл посветил фонариком в указанном направлении. Совсем рядом, скорчившись, лежал Алек с перерезанным горлом. Лицо его до сих пор было искажено злобой и недоумением.
— Что тут случилось? — спросил, Кирилл.
Словно в прострации, Нюта встала. Пошатываясь, оперлась рукой о стену.
— Алек хотел меня убить, — потрясенно пробормотала она. — Понимаешь? Убить.
Но Кирилл ничего не понимал. Точнее, не понимал, почему, в таком случае, Нюта жива, а напавший на нее мерзавец, явно куда более сильный и умелый, чем девушка, валяется мертвым? Не Нюта же его зарезала? Но ожидать сейчас связных объяснений от Нюты было бессмысленно.
Девушка вдруг встрепенулась, словно проснувшись после кошмара. Вцепилась в рукав Кирилла и зачастила:
— Кир, надо уходить отсюда! Скорее! Монстры! Твари из туннеля! Запах свежей крови, понимаешь?! Они всегда его чуют! Да скорей же!
Кирилл тоже считал, что пора уходить, просто не был уверен, что Нюта в силах. Оказалось — еще как в силах! Она буквально тащила его за собой в сторону Беговой. Но не разумнее ли повернуть обратно? Может,
«Сказать или не сказать? Опять обидится? А, плевать!»
— Плевать! — подтвердила девушка, выслушав на ходу. — Теперь это дело принципа! Я должна, наконец, все узнать. Сама, без вранья и недомолвок!
В свете фонаря на шпалах Кирилл заметил какую-то бумагу. Поднял, посмотрел — как будто карта — и на всякий случай сунул в рюкзак.
Минут через пятнадцать впереди забрезжил свет. Их окликнули, и от блокпоста, сложенного из ящиков с песком и каких-то железяк, отделились две тени.
— Пограничный контроль станции Беговая. Документы!
Кирилл протянул свой паспорт, а вот Нюта, казалось, обо всем позабыла. Парень осторожно потряс ее за плечо:
— Нюточка! Где твои документы?
Внезапно патрульный широко улыбнулся:
— Не нужно. Эту девушку трудно не узнать — ее портреты у нас повсюду развешаны. Хотя без волос она, конечно, смотрится немного по-другому.
Обритая Нюта, волосы которой только-только отросли на полсантиметра, была похожа на инопланетянку. Да еще и засохшая корка крови на лице… Патрульный тоже заметил ее, и его улыбка тоже погасла.
— Что случилось? Вы ранены?
— Это его кровь. — Кирилл протянул паспорт Алека, который неизвестно зачем достал из нагрудного кармана убитого. Страницы книжечки тоже были изрядно заляпаны бурыми пятнами. — На нас в туннеле напал какой-то чужак, и ваш гражданин погиб, защищая девушку.
Кирилл сам не знал, как у него родилась такая складная выдумка. Хорошо хоть, он не назвал Алека по привычке «этот тип». Нюта вздрогнула, но ничего не сказала. Патрульный открыл паспорт, прочитал и сокрушенно покачал головой:
— Вот горе! Такой способный был парень, отец большие надежды на него возлагал. Слишком даже способный, — буркнул он себе под нос. — Валя! — обернулся он к напарнику, — я провожу гостей, а ты пока гляди в оба и один в туннель не суйся, даже если будут провоцировать. Я скоро вернусь, только доложу коменданту и возьму человек четырех со стволами. Тогда и прочешем по всем правилам. Глядишь, возьмем этого гада!
Вот чего Нюта совсем не ожидала, так это что на родной станции ей настолько не понравится. Беговая была похожа на Улицу 1905 года, но то ли из-за отделки серо-белым мрамором, то ли из-за какой-то неустроенности и неприбранности напоминала ей Стадион «Спартак». Неуютное ощущение только усугубляли скудное освещение, закопченный потолок и сами обитатели Беговой. Они бродили, точно сонные мухи, не было и в помине бодрой суеты, царящей днем на любой другой станции, где Нюте довелось побывать. У всех — мужчин, женщин, детей — на лицах читалось какое-то общее выражение равнодушия и апатии. Мол, еще один день проходит, и хрен с ним. Сегодня есть еда, и в ближайшее время будет, значит, можно пока ни о чем не беспокоиться. А когда будет нечего есть, тогда и посмотрим. Даже на пришедших чужаков поглядывали с каким-то вялым любопытством, позевывая и потягиваясь.