Станция Солнечная долина

Мягкова Нинель

Я предпочитаю мех в шубах, готовым, и не люблю задумываться, откуда он там берётся.

Гора выделанных шкур вместо постели предполагала, что кто-то из жильцов этой землянки был неплохим охотником. Или просто сторговал их в ближайшей деревне оптом. Для уюта. Должна признать, землянке эта гора меха действительно придавала колорит с неким налетом романтичности.

– Куда ты запропал? Чай давно остыл, - недовольно буркнула я, бросив взгляд в сторону двери, и чуть не подавилась. Вихарт больше напоминал снеговика, чем человека. Свободным оставалось только лицо и редкие торчащие палки в его руках. Он

все-таки не просто топтался снаружи и дожидался, а потратил время с пользой и принёс хворост.

Но какой ценой! Окоченел же, бедняга!

Меня снесло с табуретки.

– А ну, быстро раздевайся и грейся!
– рявкнула я, уже привычно разбавляя кипяток в кастрюльке. Ту я с огня так и не убирала, поэтому вода оставалась горячей. Признаться, я понятия не имела, как приглушить огонь, не погасив его и не спалив все вокруг к чертям, и предпочла ничего не трогать.
– Тряпку я прополоскала, считай, чистая. Бегом, а то заболеешь!

– Я д-даже не знаю, ты больше похожа на мою матушку или на доктора?
– съязвил клацающий зубами от холода мужчина. Он встряхнулся, как огромный пёс, и ступеньки укрыл неровный слой снега. Размокнет ведь все, гнить будет, мельком отметила я, относя набор для помывки за ширму. Места там немного, зато стеснительность этого маньяка не пострадает. Что-то мне подсказывает, что раздеваться при даме он не станет…

И точно. Хорошо хоть сапоги при входе снял, как и дубленку. Прошёл, оставляя мокрые потеки на полу, и принялся снимать одежду, то и дело задевая хлипкую бумажно-деревянную конструкцию и шипя нечто невнятно-ругательное сквозь зубы.

Припомнив, откуда Вихарт выудил мне простыню, я пошарила под шкурами и ожидаемо обнаружила крышку ларя. На ощупь выцепила ткань, потянула… М-да, люди тут запасливые, материал приберегли на все случаи жизни. Голубые незабудки и нежные ромашки радостно рассыпались по зеленому полю. Хмыкнув, я перебросила ткань через ширму, предлагая Юджину воспользоваться.

По ту сторону бумаги наступило молчание.

– Ты мойся, а то вода остынет, - подбодрила я в нетерпении. Интересно же, пойдет ли ему расцветка?

Мужчина прокашлялся, снова зажурчала вода. Мне представилось, как она стекает по мускулистому торсу, ниже… Мотнула головой, отказываясь от мысли подглядеть за ширму, и совершенно случайно наткнулась взглядом на висящее на стене зеркало.

Вихарт тоже смотрел на меня. Похоже, давно, потому что замешкался и не успел отвести глаза.

Какая жалость, что зеркало маленькое! Удалось разглядеть только широкие плечи, мускулистые руки и грудь, покрытую мелкими капельками воды. Не волосат - уже отлично.

Краснеть и смущаться я не собиралась, но играть в гляделки и дальше было бы совсем непристойно. Тут уж либо провокационно сбрасывать простыню, как в мелодрамах, либо сделать вид, что ничего не заметила.

Я предпочла второе.

Он твой наниматель. Ты здесь ненадолго. Веди себя прилично. Ты леди или где?

Несмотря на глас разума, доводы рассудка и остатки логики, пальцы аж чесались от желания отодвинуть ширму в сторону и самолично высушить те самые капельки. В прежнем мире я бы так и поступила, но в этом… не уверена, что мне нужны такие сложности. Если завтра мы наткнёмся на горящие в небе снежинки, я попытаюсь вернуться домой.

Не хотелось бы оставлять здесь сердце. Поэтому держись, Надежда, и не поддавайся на удивительно мускулистое для задохлика-гения телосложение.

А к нему ведь еще и мозги прилагаются! Мечта…

Я потрясла головой, выбрасывая клубящийся дурман соблазна, и стащила с ложа шкуры. Далековато оно от источника тепла. Вот когда землянка прогреется, там будет уютно, а пока лучше устроиться перед самым огнём.

Пирожки, к моему величайшему изумлению, уцелели. Рюкзак, естественно, промок, хоть и был сделан из чего-то, отдаленно напоминающего брезент, зато промасленная бумага выполнила свою функцию. А я еще удивлялась, зачем Зилья завернула их в десять слоев…

Найдя под мойкой тарелку и ополоснув ее, я разложила нехитрое угощение, разбавила чай вновь закипевшей водой, а в кастрюлю на огне подлила свежей, чтобы не выкипела. Как раз и пригодилась. Привычные действия немного привели меня в чувство. И что я так распереживалась? Такое чувство, что ни мужика голого не видела, ни наедине с ним не оставалась. Не набросится же на меня Вихарт!

А жаль, кстати. Я бы не сопротивлялась.

В зеленой тоге в цветочек вылезший из-за ширмы мужчина выглядел просто сногсшибательно. Я так и покатилась по шкурам от хохота, путаясь в собственной простыне.

– Смейся-смейся. Я еще отомщу!
– грозно пообещал тот, с трудом сдерживаясь, чтобы самому не заржать совершенно не по-джентльменски. Неловко присел, устраиваясь в меховом гнезде, которое я успела соорудить. Мебели в землянке было немного. Обеденный стол стоял у стены, далеко от огня, и сидеть за ним в тонкой ткани на голое тело - такое себе удовольствие. Зато в роскошных мехах, успевших прогреться от огня, было тепло и уютно.

– Тебе идет, - прожевав один из пирожков, оценил Вихарт. Я по-прежнему куталась в полюбившуюся мне шкуру.
– Эдакая первобытная дикарка.

– Не боишься, что огрею дубиной и утащу в логово?
– хмыкнула я, подтягивая сползающую простыню. Что-то в последнее время я частенько оказываюсь в неподобающем виде в неподходящем месте. Причем именно с этим мужчиной. К чему бы это?

– Нет, - качнул головой Вихарт, грея руки о чашку с чаем и пристально глядя на меня. Мне даже неуютно стало под эдаким микроскопом. Видок у меня тот еще: взъерошенная, корни отросли, макияжа нет, щеки красные от пребывания на морозе и недавнего купания в кипятке. Хорошо мужикам: грязи нет - уже красавец. Или это только Юджину так повезло?

– Я тебя и сам бы утащил, - внезапно выдал тихоня-изобретатель, и в землянке стало оглушительно тихо. Слышно было, как стучит сердце. Мое? Его?

Я подалась вперед…

В огне треснула ветка, разбивая очарование момента. Вихарт уткнулся в чай, краснея от собственной неожиданной откровенности. Я тоже опустила глаза, проклиная местные замысловатые нравы.

Времена, когда и эту, достаточно безобидную, ситуацию сочли бы вызывающе позорной и мужчину обязали бы на мне жениться, к счастью, давно миновали. Но вот если мы сейчас зайдем дальше… С его стороны действует воспитание и вбитое намертво уважение к женщине. Возможно, Вихарт и в самом деле предложил бы потом пожениться. Вроде как испортил… хотя эта честь давно досталась не ему.