Станция
Шрифт:
— Два врача в составе делегации? — удивилась Татьяна. — Почему?
— На вашем присутствии настаивал лично Гру-Хак.
И сирион пронзительно взглянул на Татьяну Викторовну своими раскосыми глазами, словно желая докопаться до самой сути. Повисла пауза. СиРиЛион явно ждал ответа. И собирался ждать, сколько потребуется.
— Он связался со мной, — помолчав, пояснила Татьяна. — Сообщил, что ему будет интересен независимый консультант с варварской планетки. В нескольких словах пояснил суть своего открытия. Но я не делала никаких выводов... Пока не делала. Озвученная им проблема слишком серьёзна, я даже осмыслить её не могу, вот так, с наскока!
Сирион потряс высоким пучком.
— Интересный
Татьяна не сдержалась, фыркнула. Впрочем, СиРиЛион продолжал рассуждать:
— Это похоже на Гру-Хака — он известен нетривиальными ходами и оригинальными решениями. Этот тип до сих пор не стал Первым в Ковене только потому, что совершенно непредсказуем, и не умеет жалеть ни себя, ни подчинённых. Окружители Первого никогда не допустят его выше четвертой ступени, потому что одно дело, не считая, уничтожать врагов, и совсем другое идти к победе по трупам своих же сородичей.
Слушая сириона, Татьяна ощутила, что ей трудно дышать. Каково человеку, родившемуся и выросшему под мирным небом Земли, лицом к лицу столкнуться с безобразно гримасничающей войной таких нечеловеческих масштабов? Конечно, и на родной планете хватало конфликтов — как локальных, так и не очень. Но Татьяна Викторовна была человеком далёким от них, работала не в военном госпитале, а в обычной клинике, о фронтовых ужасах горячих точек знала только из новостей или понаслышке. А теперь эта подлая карга — война, роняя из неопрятного рта тела погибших, тянет к ней стальные пальцы, пытаясь вмешаться в существование доктора Лазарета на затерянном перекрёстке миров. Воистину, для войны не бывает заброшенных мест и лишних людей!
— Желание Гру-Хака — первая причина, Лу-Танни, — сирион неожиданно выпростал руку и дружески коснулся плеча пригорюнившейся Татьяны. — Вторая — мы хотим, чтобы вы провели осмотр пленных сатианетов в рамках проверки выполнения гоками пункта 536-дрей. На предварительных переговорах гоки не позволили нашим специалистам взять с собой никакого диагностирующего оборудования. Думаю, они не отступят от этого решения, а это не тот случай, когда Ассоциации стоит давить на них. Но мы надеемся, что два опытных врача смогут различить наличие запрещенного медикаментозного воздействия или неподобающего содержания пленных.
— То есть определить наличие пыток, — дрогнувшим голосом уточнила Татьяна Викторовна. Старуха-война беззастенчиво врывалась в теплый мирок Лазарета, разбивала сложившуюся, комфортную самой Татьяне практику обычной медицинской деятельности. Разбивала безжалостно. И это было по-настоящему страшно.
Сирион укоризненно покачал головой.
— Надо говорить мягче, доктор. Мы балансируем на тонкой грани между всеобщей войной и миром, и это режущая грань. Иногда она причиняет боль, но надо терпеть, чтобы не стало хуже.
Татьяна подняла на него глаза. В сознании заполыхала воспоминанием картина мёртвого мира — прямые, как лучи, улицы, заваленные разлагающимися телами умерших в крике сатианетов — больших и... маленьких.
— Куда хуже? — тихо спросила она. — Вы...
СиРиЛион резко вскинул ладонь.
— Я бывал в истреблённых колониях и той, и другой стороны, читал сенсореры гоков и сатианетов из областей Большого кольца. Не надо обвинять меня, и Ассоциацию в моём лице, в бездействии и недальновидности! Поверьте — мы делаем всё, что в наших силах. Но иногда остается надеяться только на вмешательство высших сил!
— Арланов? — уточнила Татьяна Викторовна.
Сирион с изумлением посмотрел на неё.
— Я говорил о провидении! — пояснил он. — Почему вы решили?..
— Не знаю, — более резко, чем хотела бы, прервала сириона Татьяна и тут же, опомнившись, понизила голос. — Простите меня, СиРиЛион! Я не собиралась
Сирион снова заскользил по кругу. В дальнейшем Татьяна узнала, орионцы предпочитают постоянное движение неподвижности даже во время разговоров.
Следуя взглядом за его движением, она обратила внимание, как открываются и закрываются небольшие отверстия в стенах, подобные порам, выдувая пахнущий чем-то ароматным воздух. И заинтересовалась материалом, покрывающим поверхности комнаты, который вовсе не напоминал тот, что использовался в Лазарете или на М-63. Он казался губчатым, потому что состоял из мельчайших пузырьков, был упруг при нажатии, не светился и не отдавал тепло.
Сирион остановился.
— Вижу, вы заинтересовались Мицером?
— Мицером? — переспросила Татьяна.
— Эта комната сформирована из огромного гриба с моей родной планеты, — орионец вновь двинулся по кругу, и Татьяна Викторовна отвела взгляд — от неспешного движения сириона у неё закружилась голова. — Он представляет собой множество сотрудничающих спор, которые образуют единый организм. Таковы наши дома на Дайли-Прайм и других планетах системы, таковы внутренности наших кораблей. Мицер практически невозможно убить — чтобы нарастание спор прекратилось, нужно уничтожить не менее девяноста пяти процентов мицериор от первоначальной массы. В противном случае он будет самовосстанавливаться. Мы начали сотрудничать с Мицером в незапамятные времена — он оберегал и утеплял наши дома, выстилал Тоннели Веры, позже, когда мы научились воздействовать на него — украшал интерьеры, радовал взоры необычными цветовыми и ароматическими сочетаниями. До сих пор не доказано наличие у Мицера разума, однако некоторые события заставляют всерьёз задуматься над этой проблемой. Мицериоры обладают прочной связью, которую я не решусь назвать телепатической. Доказано, что Мицеры, взятые от одного родового очага на Дайли-прайм, но размещенные на разных кораблях, могут ощущать друг друга на расстоянии и синхронно менять электромагнитное излучение и цветовую гамму, стремясь к единой части спектра, характерной для родового гриба. Их можно считать такой же загадкой вселенной, как и наверняка известных вам штармов, но последние очень редки в галактике, а Мицер можно выращивать практически везде, где есть подходящие условия. Эта долгая лекция, Лу-Танни, — сирион остановился прямо напротив неё, — только лишь для того, чтобы вы поняли: носители разума — суть галактические споры. Уничтожение всего одной расы вызовет цепную реакцию. Такие вещи не проходят для галактики даром. Когда будет уничтожено пятьдесят — шестьдесят процентов тех рас, что ныне обеспечивают спокойствие и возможность мирного развития другим разумным обитателям галактики — её накроют тьма и хаос. Как Мицер не может самовосстанавливаться, если потеряно более девяноста пяти процентов мицериор, так и разум во Вселенной угаснет! И угасание начнётся с того, что кто-то из противоборствующих сторон — сатианеты или гоки, неважно — победят ценой жизней своих противников. Вы услышали меня?
Татьяна вздрогнул. Другой голос зазвучал в сознании.
«Вы услышали меня?»
Лу-Тан знал то, о чём на примере инопланетного гриба поведал СиРиЛион. Знал и том, чего сирион не озвучил — о взаимосвязи между расами, между спорами разума в теле безграничного вселенского гриба. На фоне угрозы, предсказываемой орионцем, собственный страх показался Татьяне чем-то незначительным, а любые размышления на тему предстоящего посещения ганногана — не нужными. Сирион, склонив голову набок, наблюдал за калейдоскопом эмоций, сменяющихся на её лице. В глубине его чёрных глаз тлели искры — так охотник смотрит на жертву.