Стандарт возмездия
Шрифт:
— А вы могли подумать, что я его убью?
— Нет, конечно, — сразу ответил Максимов, — просто я считал, что небольшая встряска тебе не помешает. А вообще-то ты одна из наших лучших сотрудниц. Говорю это не для комплимента.
Они уже подъезжали к зданию ФСБ, когда Виноградова решилась спросить у полковника:
— Все-таки караван Зардани следует к Бухаре?
— Не совсем так, — нахмурился Максимов. — Во всяком случае, уже завтра движение каравана будет завершено, если наши ребята в Бухаре сумеют остановить караван.
— Вшестером против стольких людей, — сказала она.
— Их задача установить,
Он тяжело вздохнул:
— Все решится завтра.
— Я все-таки не понимаю, — растерялась она, — если мы знаем, что караван идет к Бухаре, почему мы не перехватим его в дороге, что значительно легче, чем искать их в многолюдном городе. Почему позволяем машинам прийти в Бухару?
— Пока мы почти ничего не знаем, — сказал Максимов.
— Но мы точно знаем, что караван идет к Бухаре, — горячилась Виноградова, — гораздо легче остановить его по дороге.
— Легче, — согласился Максимов. — А ты думаешь, Зардани не учел этого варианта? С таким грузом и без страховки?
— Вы ведь сами говорили, что там будет и наше боевое охранение. Разве это не достаточная страховка?
— Нет, — решительно ответил полковник, — Зардани понимает, что, даже хорошо вооружив охранников, он не сумеет обезопасить свой груз. Местная служба безопасности и Министерство внутренних дел всегда могут подтянуть достаточное количество внутренних войск, чтобы блокировать его караван. Поэтому он должен был придумать какой-то другой трюк.
— И придумал?
Он помолчал, взглянув на их водителя, потом негромко сказал:
— По-моему, да. — И больше не произнес ни слова. Автомобиль остановился, и он вышел из машины, дожидаясь, когда она выйдет следом. И только на улице, когда они подходили к зданию ФСБ, куда привезли арестованного Кудрявцева, он негромко признался:
— Дело в том, что это ложный караван. В машинах нет наркотиков.
— Откуда вы знаете? — не сдержала вопроса Виноградова. Он взглянул на часы.
— Завтра утром все решится, — сказал он, — я, наверное, не имею права тебе говорить, но в караване вместе с боевиками находится сотрудник милиции, который и передал в Москву эту информацию.
Глава 31
В этом казино уже давно были свои негласные законы. Сюда не мог попасть посторонний с улицы, здесь не бывало привычной толкотни у столов, легкой праздничной суеты в ожидании игры. Сюда не заходили случайные посетители. Все было чинно и благопристойно.
Это казино находилось в центре города. О нем знали многие, но попасть сюда можно было по специальному приглашению, которое отправляли только постоянным клиентам. Такой своеобразный клуб мог возникнуть в Москве в середине девяностых годов, когда бешеная приватизация и неслыханное воровство сделали присвоивших государственное имущество баснословно богатыми.
В этом казино можно было потребовать к столу любое блюдо или заказать его на завтра. Любая кухня мира была предоставлена для гурманов. Самые красивые девушки, отбираемые по строжайшему конкурсу, обслуживали именитых клиентов. Но
Здесь не было привычных ставок в привычном понимании этого слова. Здесь за одну ночь прокручивались миллионы, иногда десятки миллионов долларов. Даже знаменитые казино Монте-Карло, Лас-Вегаса и Атлантик-Сити не могли сравниться по суммам оборотов с этим закрытым московским заведением. Хорошим тоном считалось не узнавать своих партнеров по игровому столу за стенами казино.
Здесь встречались известные государственные политики и бизнесмены, деятели культуры, сумевшие сделать свой бизнес в криминальной среде, и сами преступники, ставшие респектабельными бизнесменами.
Здесь встречались люди, чьи имена были известны всему миру. Но ни один из них не желал, чтобы его узнавали, и поэтому журналистам и фотографам вход сюда был категорически запрещен. В самом большом зале обычно не бывало больше десяти-пятнадцати человек, игравших за несколькими игровыми столами. Кто-то предпочитал рулетку, кто-то блек-джек. Здесь не было слышно привычных азартных криков, вздохов, нервных восклицаний. Для скучающих игроков миллион долларов, проигранных или выигранных, был не такой большой суммой, из-за которой стоило бы проявлять эмоции. Их телохранители обычно ждали в другом зале. Слишком велик был авторитет владельца казино, известного всей Москве человека, чтобы не доверять ему и проходить в зал с охранниками. Все знали, что безопасность обеспечивается одним словом хозяина.
Молодой человек с холодными зелеными глазами привычно кивнул сидевшему у входа в зал солидному метрдотелю и прошел к игровому столу. Самая дешевая фишка в этом казино была тысяча долларов. Молодой человек взял две фишки по десять тысяч и поставил их на шестерку. Рулетка показала двадцать два. Молодой человек поставил еще двадцать тысяч на двенадцать, но рулетка показала двадцать девять. Тогда в третий раз он взял еще шесть похожих жетонов и расставил их на шесть разных цифр — на девять, одиннадцать, двадцать один, двадцать три, тридцать и тридцать пять.
Игроки никогда не приходили сюда с деньгами. Здесь верили на слово и выдавали жетоны и фишки на любую сумму. Молодой человек равнодушно смотрел, как вертится рулетка.
— Выигрыш двадцать один, — объявила девушка-крупье и, обращаясь к молодому человеку, сухо сообщила:
— Вы выиграли двести.
Молодой человек улыбнулся и кивнул девушке.
— Пять ваши, — сказал он, отходя к другому столу.
— Благодарю, — так же строго сказала девушка. Крупье здесь привыкли к подобным подаркам.
В зал вошел еще один человек с ярко выраженной кавказской внешностью.
Он явно не собирался играть. Поискав глазами кого-то, он увидел зеленоглазого и подошел к нему.
— Здравствуйте, Михаил Анатольевич. Молодой человек обернулся.
— Добрый вечер, Шалва.
— Мы давно должны были встретиться, — хрипло сказал Шалва, — поэтому я попросил вас приехать сюда.
— Да, я здесь иногда бываю, — кивнул молодой человек.
— Мы можем сесть где-нибудь, — предложил Шалва. За игровым залом был довольно большой зал ресторана, где ужинали редкие гости. Из зала можно было пройти в кабинеты для конфиденциальных встреч, оборудованные скэллерами и специальными генераторами шумов, чтобы исключить возможность любого прослушивания.