Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры (950—1350 гг.)
Шрифт:
6. Новый ландшафт
173
ное сокращение пастбищ могло представлять угрозу самому земле -делию», и даже готов был говорить о «срыве всей системы естественного обмена» в конце Средних веков, поскольку чрезмерный упор на зерновое хозяйство привел к столь существенному сниже -нию плодородия почв, что урожайность зерновых стала падать112. Свидетельства снижения урожайности, которыми мы располагаем, не настолько очевидны, чтобы безоговорочно принять позицию По -стана, однако нет сомнений в том, что в Средние века произошел переход к монокультурному злаковому земледелию11^. Существует также предположение, что ощутимое, порядка двух дюймов, сниже -ние среднего роста человека, отмеченное между Ранним и Поздним Средневековьем, тоже явилось следствием изменения рациона питания в результате перемен в структуре сельского хозяйства114. Земледелие, по сравнению с животноводством или охотой, производит продукты, более богатые калориями, и значит, благодаря ему можно прокормить более многочисленное население. Однако питающиеся таким образом люди зачастую оказываются менее здоро -выми
НЕПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ
Картина крестьянской миграции и поселений, которую мы до сих пор рисовали, в значительной степени основывается на сохранившихся в той или иной форме письменных источниках Средневековья. Такого рода свидетельства небеспредельны. Расчистка земли под пашню и закладка новых деревень протекали постепенно, часто усилиями самих крестьян, и нет ничего удивительного в том, что средневековые монастырские и церковные хроники упоминают об этой работе довольно редко. Они больше внимания уде -ляют политической и церковной жизни: войне, церемониалу, борьбе за те или иные должности, строительству и оформлению церквей. Документальные свидетельства представляют намного более богатый источник информации, нежели повествования историков, и, как мы видели, соглашения между феодалами и локаторами либо переговоры по вопросам обложения десятиной новых земель иногда фиксировались в документах. В ряде случаев такие документы сохранились до наших дней. Даже если это так, то период XII— XIII веков представляет эпоху, когда значительная часть практических нововведений и организационных моментов могла регламентироваться без письменного оформления, и этот факт, в сочетании с бессистемным характером сохранившихся письменных свидетельств, означает, что документальные свидетельства той эпохи фрагментарны и редки.
В этих обстоятельствах естественно обратиться за помощью к свидетельствам другого рода. Они относительно многочисленны и позволяют составить более систематическое представление об ис-
174
Роберт Бартлетт. Становление Европы
6. Новый ландшафт
175
следуемом предмете. Однако и в них есть свои подводные камни. Говоря упрощенно, существует три основных типа неписьменных источников: 1) результаты археологических раскопок и исследований; 2) морфология деревень и полей; 3) топонимические названия.
Археология
Археология как метод исторического исследования имеет колос -сальные перспективы, особенно в отношении тех эпох, которые еще относительно мало изучены археологами, как, в частности, и Средние века. Через сто лет, если археологическая наука будет развиваться теми же темпами, картина средневекого городского поселения станет намного богаче и точнее, чем сегодня. Сейчас же имеющиеся у нас сведения довольно скудны. Количество раскопок или районов интенсивного археологического изучения Средних веков хотя и возрастает, но все еще достаточно скромно. Особенно это касается сельских поселений, которые имеют меньшее общественное значение, а потому их финансирование зачастую представляет не менее сложную задачу, чем само их обнаружение. Даже ученые самой активной школы раннесредневековой археологии в бывшей Восточной Германии к 1983 году полностью раскопали лишь две лужицкие деревни. В недавнем исследовании, посвященном области Гавелланд к востоку от Эльбы, говорится: «Из 149 позднеславянских поселений нет ни одного, которое было бы подвергнуто систематическому изучению». В исследовании по средневековой ирландской археологии, опубликованном в 1987 году, сказано, что «к настоящему времени раскопки произведены только в отдельных частях четырех средневековых поселений сельского типа». Всего же к 1973 году в Центральной Европе широкомасштабные раскопки велись лишь в отношении примерно семидесяти ере -дневековых сельских поселений, и это при том, что эпоха Средневековья охватывает целое тысячелетие 1Ц
Необычный пример раскопок средневековой колониальной деревни, демонстрирующий, в частности, громадный потенциал архе -ологических исследовании вообще, представляет собой экспедиция, предпринятая чехословацким археологом Владимиром Некудой, который в 1960-х годах работал в Пфаффеншлаге в юго-западной части Моравии116. Он обнаружил деревню из шестнадцати домов, стоящих в линию по обоим берегам реки. Типичный дом имел раз -меры 60 на 30 футов, стоял на каменном фундаменте и был внутри поделен на три комнаты, в одной из которых стояла печь. Описываемое поселение относится к периоду интенсивной колонизации и расчистки лесов под пашню, которые достигли пика в XIII веке, и среди находок обнаружен асимметричный лемех плуга. Здесь мы имеем пример наиболее полно и досконально исследованного ново -го поселения колонистов эпохи Высокого Средневековья. По этому
примеру можно составить представление о тысячах других поселений, еще не подвергшихся изучению.
Раскопки представляют собой наиболее достоверный и содержательный тип археологического исследования, но одновременно они требуют много времени и средств. Полезную информацию могут давать и многие менее трудоемкие способы. Некоторые чрезвычай -но просты — например, методичное обследование полей, позволяющее обнаружить следы земляных работ, древних межей или борозд, фрагменты керамики и другие видимые глазу нити к разгадке исто -рии поселения. Продуктивность даже этого, сравнительно простого типа исследования наглядно видна из работы, проведенной в забро -шенных английских городских поселениях Питером Уэйд-Мартин-сом, который пешком исходил всю Восточную Англию, собирая фрагменты керамики117.
Морфология деревень и полей
Изучение морфологии населенных пунктов и полей -— то есть размера, формы, планировки домов, сельскохозяйственных построек, дорог, обрабатываемых полей — является сложным процессом, даже если касается современного, сохранившегося до наших дней ландшафта. Куда сложнее анализировать ландшафт, оставленный далекими предками. Из Средневековья до нас не дошло практичес -ки никаких карт, а те, что сохранились, либо слишком крупномасштабны, либо схематичны (или и то и другое вместе), чтобы представлять серьезную ценность для изучения поселений и полей. Ис -торики населенных пунктов вынуждены использовать более поздние планы и карты, относящиеся к XVIII—XIX векам, и проецировать их данные на Средние века. Такая методика таит свои опасности. Здравый смысл подсказывает, что за пять столетий, лежащих
176
Роберт Бартлетт. Становление Европы
между 1250 и 1750 годами, произошло множество изменений, и этот вывод подтверждается сохранившимися записями об изменениях в застройке улиц и деревень, в планировке поселений и полей.
Одни ученые на первый план ставят возможности, открываемые этим методом, другие склонны подчеркивать его несовершенство. В этом плане четко прослеживаются различия в национальных научных школах. Если в Германии история подобных исследований насчитывает уже сто лет, то английские ученые проявляют в этом вопросе исключительную осторожность. Так, за 12 месяцев в 1977/78 году увидело свет сразу два издания: в Штутгарте вышел учебник, посвященный морфологии поселений в Центральной Европе, содержащий, в частности, диаграмму с отображением восьми возможных этапов развития девяти разных типов поселений118, а в Англии был издан исследовательский труд по экономике средневековой Англии, в котором, в частности, содержалось такое категоричное высказывание: «Классификация деревень по типам обречена на крайнее упрощение. Вероятно, лучше оставить их в их перво -зданном многообразии и пестроте»J19. В Англии вообще очень мало ученых, занимающихся морфологическими исследованиями. К тому же экстравагантность используемой ими терминологии (например, не слишком изящное Green Village — «Зеленая деревня» — как прямая калька с немецкого АпдеШог^Щ говорит о том, как английские ученые еще только пытаются усвоить те принципы исследований, которые для немецких историко-географов уже давно стали привычными. В то же время скептическое отношение к таким исследованиям нельзя считать чисто интуитивным, ведь хитроумные морфологические схемы работают тогда, когда исследователь исходит из наличия принципиальной преемственности между Средневе -ковьем и современным периодом, а такую преемственность не всегда можно установить со всей обоснованностью. Один английский автор упоминает «постоянные изменения в плане застройки, которые видны из результатов раскопок средневековых деревень», опираясь на пример Хэнглтона в Сассексе, где на месте четырех домов XIII века столетием позже был воздвигнут единый хозяйственный комплекс из трех зданий, «причем их граница шла точно по одному из прежних домов» 121,
Несмотря на известные допущения, попытки воссоздания сельского ландшафта средневековой Европы, безусловно, следует продолжать. Во всяком случае, планировка сельскохозяйственных угодий очень мало подвержена изменениям. Будучи раз определена, она не меняется без весомых на то причин, и выгоды от каких-либо крупных шагов по переустройству должны быть слишком очевидны. Более того, хотя хорошие карты местности для XIII— XVIII веков являются редкостью, сохранилась масса записей относительно конкретных поместий, взимания ренты, обмера земли, судебных и налоговых реестров и т.п., которые проливают свет на
6. Новый ландшафт
177
раннюю историю поселений и земельных наделов, даже тех, что впервые появились на картах лишь в XVI или XVII веке. Например, Вольфганг Пранге сумел воссоздать вероятностную средневековую модель деревни Клинкраде в Лауэнбурге — два ряда по четыре полных манса вдоль довольно короткой улицы122. Для этого он взял карту 1770 года и удалил с нее те участки, которые появились только в XVI—XVII веках (что следовало из реестров поместья). Взаимосвязь между современной и средневековой моделью деревни и морфологии полей такая же, как в случае с распространением рукописи какого-нибудь средневекового автора тогда и сейчас. Нынешняя ситуация, то есть набор библиотек, в которых этот труд может находиться, не похожа на средневековую, но и не является по отношению к ней чем-то чуждым, бессмысленным или противоположным. Иными словами, она вполне может служить вспомогательным инструментом для воссоздания средневековой модели.