Становление Империи
Шрифт:
– О чём речь? – решила всё-таки уточнить Ивлаева-Герчери.
– В течение ночи и раннего утра из наших семей и из семей нашей прислуги были забраны отроки в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет!
У эйтранов взрослели рано. В пятнадцать лет уже получали полную самостоятельность и могли отправляться хоть на войну, хоть на собственную свадьбу, хоть в кругосветное путешествие. С четырнадцати могли совершать то же самое, но лишь при согласии обоих родителей. Или одного, если второго нет в живых. Но при более раннем возрасте не могло быть и речи,
Да и спасшие их дочери богини делали всё для комфорта детей, усиления мер их безопасности и того, что называется «Дети – наше достояние, цветы и наивысшая радость». Именно поэтому коронованная особа изволила гневаться и даже повысить голос:
– Кто посмел?!
– Новый атрегут-комендант дворца, Платон Когуярский! – излишне сухо, сугубо официально доложил баресс. – В общем итоге мобилизовано только во дворце шестьдесят два отрока, которые не имеют права быть оторваны от родителей.
Любой из придворных знал, кто такой экселенс Когуярский, что собой представляет как маг и что в некоторой степени является фаворитом её величества. Правда, в последние две-три ночи он как бы был отторгнут от божественного тела, но мало ли какая последует реакция Марии на подобное самоуправство. Вернее, права комендант имел максимально возможные, скорее всего и такие. Но титулованная знать вполне справедливо возмущалась: такого в истории не бывало. Кто-то из них даже выкрикнул:
– Мы требуем возвращения наших детей! – стараясь это сделать, оставаясь за спинами впередистоящих.
Тогда как Ивлаева явно растерялась. Не сумев совладать с эмоциями, она неуверенно спросила:
– И для каких дел ребят мобилизовали?
– Для отладки внутренней секретарской службы, работы посыльными и младшими порученцами! – тут же подсказал один из секретарей императрицы, оказавшийся сбоку.
– И как к этому отнеслись сами дети?
– Они в восторге! И уже перебрались с вещами в выделенные для них апартаменты при комендатуре. Сейчас ведётся их переодевание в единую форму и начинается распределение обязанностей. Через два часа назначены первые занятия по освоению и изучению арбалетов.
Подобные объяснения заставили с досадой и недовольством скривиться маркиза и всех остальных просителей по данной теме. Потому что отроки давно рвались к какому-нибудь полезному делу на благо новой родины и просто мечтали вырваться из-под надоевшей опеки родителей или иных родственников. Всё-таки патриотизм и чувство ответственности в них воспитывались с раннего детства. А тут ещё и такие факторы вмешались в судьбу, как война, переселение в иной мир, таинственный дворец. Конечно, ребятне хочется любыми правдами и неправдами покинуть надоевшие апартаменты родителей и приевшиеся классы со строгими учителями. Вот они и радуются до поросячьего визга.
Да и не на войну их мобилизовали, а для помощи внутри громадного комплекса. Именно это и попыталась обсудить императрица:
– Значит,
– Но им собрались выдавать новое, убийственное оружие! – вспылил маркиз. – Они могут попросту убить друг друга. Ведь это не учебные мечи из дерева.
– Я рада, что вы это осознаёте. И вы сами вскоре приступите к обучению стрельбе из этого оружия. Мною подписан указ, вступающий в силу уже с завтрашнего утра. Арбалет будет выдан каждому, кто достиг десятилетнего возраста. В том числе и девочкам. Разве что у них будет несколько облегчённый вариант. Но стрелять из него обязаны научиться все. Без всякого исключения. Так что господин комендант только немного предвосхитил моё распоряжение, призвав себе на помощь самую активную и боевую молодёжь.
После такой речи просители сникли. Понимали, что против императрицы никакие жалобы не пройдут. Последняя инстанция, дальше жаловаться можно только богине Герчери. Хотя один из придворных всё-таки проворчал довольно громко:
– Конечно, в должность коменданта за красивые глазки не производят…
Иначе говоря, ерничал, нахваливая экселенса Когуярского вслух, а на самом деле намекая на его недавнюю близость к божественному телу. Мария на подобное не могла смолчать. Сдвинулась чуть в сторону, рассмотрела ёрничающего виконта, и строго процедила:
– Господин клайден! А кто тебе мешал стать комендантом, когда я вас всех умоляла добровольно взвалить на себя эти хлопотные обязанности? Напомнить, как ты же плакался и ссылался на древние законы старого мира, запрещающие тебе занимать подобные должности? И утверждал, что твоё место по праву древности рода только в моей свите? – Она обвела всех огненным взглядом и повысила голос: – А вам всем не стыдно жаловаться, зная, что до того на должности коменданта находилась хрупкая и слабая женщина? Да и когда Марта Вольна вас просила о содействии, как вы себя в ответ вели? И это вам напомнить?!
Наверное, впервые с момента создания новой империи спасительница эйтранов настолько грозно и сердито отчитывала своих придворных. И многие позавидовали тем просителям, которые сейчас спешили отоспаться. Императрицу обожали все без исключения, поэтому тем больней прозвучали откровенная ругань и справедливые укоры в адрес собравшегося здесь дворянства. В подавляющем своём большинстве им подобные, титулованные особы воевали на фронтах, даже те, которые могли по праву древности своего рода оставаться в свите её величества.
А эти вот остались. Поэтому Мария их не жалела. Хотя и старалась не доводить свою ругань до крайности. Потому что тоже помнила одну из самых главных причин: все, кто стоял перед ней, являлись многодетными родителями, сумевшими чудом спасти из погибающего мира своих отпрысков. Те, кому это не удалось, – воевали все без исключения.
Поэтому завершила встречу словами:
– В остальном я разберусь. И если кто из детей не захочет служить при комендатуре, будет возвращён под опеку родителей.