Становление Киоши
Шрифт:
— Рин, прошу, оставь меня немедленно, — сказала Хей-Ран уже с другим теплом.
Девушка поклонилась и попятилась, опустив взгляд, ее носки топали по коридору почти так же быстро, как билось ее сердце. Цзянжу выждал, пока она пропала за углом.
— Пока не ударила меня, — сказал он Хей-Ран, — скажу, что поступок Ранги — твоя вина, не моя.
Ее лицо исказилось, словно она прожила тысячу жизней, и во многих она топила его глаза, используя его череп как котел.
— Зато, — сказал Цзянжу, — твоя дочь сбережет ее, пока мы
— Пока не найдем их? — шепотом завопила Хей-Ран. — Моя дочь — элитный воин, обученный сбегать и скрываться! Мы уже можем забыть о легкой погоне!
Она металась на месте, плохие новости терзали ее, грозя лишить равновесия. Когда она остановилась, ее лицо было пропитано скорбью.
— Цзянжу, Кельсанг мертв, — сказала она. — Наш друг мертв. А мы не скорбим по нему, а стоим тут, замышляем, как удержать Аватара. Что с нами произошло? Чем мы стали?
— Мы постарели и стали ответственными, — сказал Цзянжу. — Кельсанг обещал Куруку, как и мы. Мы можем чтить его память, память о них обоих, продолжая свой путь.
Его энергия возвращалась, он уже не был беспомощным. Раньше он думал о разных вариантах будущего. Масштабы разных катастроф потрясали. Но ему нужно было принять одно решение. Этот этап был важным для каждого сценария.
— Мы вернем Аватара, — сказал он. — Ясное дело, лучше найти ее самим, но будет неплохо, если она окажется на пороге мудреца в поисках убежища. Я узнаю и быстро отвечу, чтобы не дать слухам разлететься.
Он не переживал о том, что Аватар спрячется у других народов. Его сеть тянулась дальше Царства Земли. Его иноземные связные сообщат об этом быстро и скрытно, надеясь избежать международного конфликта.
— А если она окажется с одним из союзников Хуи? — спросила Хей-Ран.
Цзянжу скривился от имени камергера.
— Думаю, риск есть всегда. Но я уверен, что она не поймет, кто он, или какими мастерами управляет. Даже я пока не знаю, кто на его стороне.
Цзянжу оттолкнулся от стены.
— Моя репутация пострадает, когда придется раскрыть ее личность миру, но в конце это будет не важно, — сказал он. — Пока девочка под моей крышей и слушается моих приказов, все наладится. Я могу сжечь столицу Царства Земли. Пора применить эти силы.
Хей-Ран неохотно оценила то, что друг стал собой.
— Не похоже, что девочка хочет тут быть.
— Об этом будем беспокоиться позже. И она еще ребенок. Она поймет, что это в ее интересах.
Он отряхнулся, это была первая попытка избавиться от грязи деревни шахтеров. План создавался в его голове, как глина, ведомая невидимым инструментом. — Мне нужно, чтобы ты написала письмо за меня.
Хей-Ран взглянула на него краем глаза.
— Знаю. Знаю, — сказал он. — Ты — не мой секретарь. Но на послании нужна печать народа Огня.
— Ладно. Кому оно?
— Профессору Ша, главе кафедры зоологии в университете Ба Синг Се. Скажи ему, что хочешь одолжить пару образцов, которых
Цзянжу смотрел на картину за собой, Северное сияние, изображенной художником из племени Воды. Он схватился за широкую раму и снял ее с крючков.
— Отправь ему и это, чтобы умаслить. Это стоит больше, чем он зарабатывает за год.
Хей-Ран не была рада его взятке, но это было частью культуры Царства Земли, с которой другим трем народам было сложно мириться.
— И о каких милых животных идет речь? — сказала она.
Цзянжу скривил губы и шмыгнул носом.
— Ширшу.
14
Представление
Киоши пыталась открыть металлическую коробочку. Она открыла видимый засов, да, но как бы она ни хватала и ни крутила контейнер, ложное дно, скрывающее настоящее содержимое, не поддавалось.
— Не нужно делать это силой, — сказал мягкий голос. — Если используешь слишком много сил, можно его и сломать. И вещи рассыплются. Ты же не хочешь оставить след?
Киоши подняла взгляд и увидела высокую красивую женщину с веснушками на щеках и змеевидными татуировками на руках. Рядом с ней был крупный и сильный мужчина, его лицо было с бело-красным макияжем. Алые полосы соединялись, формируя дикий звериный узор, но его выражение лица было теплым и веселым.
Металлическая коробка вдруг накалилась, опаляя плоть Киоши, и она выронила ее. Она пыталась кричать, обнаружила, что зубы плавают во рту. Мужчина с макияжем вытер лицо, и в полосах между красок он стал Цзянжу.
Киоши бросилась вперед с гневом, но не могла приблизиться. Ее беспомощность веселила женщину, и та подмигивала сияющим зеленым глазом. Ее глаз рос и рос, становился таким большим, что вырвался из глазницы и продолжил расти, пока не поглотил другой ее глаз, а потом и все лицо, а потом и четыре уголка мира. Киоши в ужасе падала во тьму его зрачка, пыталась отыскать твердую землю.
«Мы никогда тебя не оставим, — прошептал Цзянжу. — Мы всегда будем с тобой, вдали, за тобой, рядом с тобой. Будем следить. Мы вдвоем всегда будем стремиться к тебе».
Киоши была в панике, но тут ее схватила за плечо ладонь. Тепло и твердость говорили ей не вздрагивать, не переживать. Она медленно села и моргнула в угасающем свете дня.
— Просыпайся, — сказала Ранги. — Мы прибыли.
* * *
Ранги настояла на перелете над бухтой Хамелеона, после чего можно было приземлиться. Она склонилась с бока Пеньпени, рисовала план потрепанного портового поселения, гудящего, как оса, будто все переулки, усыпанные мусором, и залатанные крыши были важными. Киоши не торопила Ранги. Ей нужно было убедиться, что она выбралась из кошмара.