Становление Себастьяна

Харвей-Беррик Джейн

Себастьян с триумфом уставился на своих родителей. Эстель выглядела загнанной в ловушку и посмотрела на Дональда.

– Нет, ты этого не сделаешь, - сказал отец Себастьяна холодно.
– Ты никуда не поедешь с этой шлюхой.

– Ты достаточно раз повторил это, приятель, - прервал Митч угрожающим тоном.
– Нет необходимости повторять это снова. И ты тоже успокойся, Себ.

– Не суй свой нос не в свое дело, сержант!
– рявкнул Дональд.
– Ты ни хрена не имеешь право лезть в это дело. Зависай со своей семьей лузеров, которая начала все

это. Он мой сын, и будет так, как я скажу. Поэтому слушай внимательно, парень, если ты куда-нибудь отправишься с этой сукой, я позвоню в полицию, и ее арестуют.

Себастьян пытался броситься на Дональда, но Митч и Чес держали его за запястья, а Ширли обернула руки вокруг его талии, пытаясь успокоить.

Донна ахнула.

– Дональд, нет! Подумай о скандале!

Дональд улыбнулся и повернулся ко мне.

– Если ты свяжешься с моим сыном любым способом: электронная почта, смс, письмо, гребаная голубиная почта, мы будем преследовать тебя в судебном порядке. Это уголовное преступление, и ты отправишься в тюрьму. Или, по крайней мере, ты попадешь в реестре сексуальных преступников на остаток своей гребаной жизни - ты никогда не найдешь работу. И то же самое касается этого гребаного придурка, который зовется моим сыном, если он попытается связаться с тобой.
– Он повернулся к Себастьяну.
– Хоть раз.

Себастьян выкрикивал оскорбления, пытаясь добраться до своего отца. Митч, Ширли и Чес отчаянно сдерживали его.

– А что касается тебя, сын, - продолжил Дональд, - ты можешь поцеловать в задницу любую мысль о колледже, я не потрачу ни одного пенни на тебя.
– Но скажу тебе, что ты сделаешь, - как только тебе исполнится восемнадцать, ты поступишь на военную службу. Ты сделаешь это, или твоя сука получит тюремное заключение.

Я все еще сидела на диване с бледным лицом, шокированная, тело дрожало, я едва могла осмыслить все это.

Донна сказала дрожащим голосом.

– Дональд, хватит! В этом нет необходимости. Уверена, если Кэролайн пообещает уехать тихо, мы не должны никому об этом рассказывать. Себастьяну будет восемнадцать через несколько месяцев и...

– Ты такая гребаная лицемерка, Донна. Ты правда сделаешь что угодно для репутации этой дерьмовой Базы?

Рот Донны открылся и закрылся несколько раз, казалось, она больше не могла говорить.

– И еще одно, ты, гребаная шлюха, - сказал Дональд, смотря на меня.
– Срок давности три года. Ты окажешься рядом с моим сыном за это время, и ты знаешь, что случится с тобой. То же самое, если он свяжется с тобой. Я узнаю! Я прослежу, что ты получишь по заслугам!

Три года. О, боже.

Я повернулась к Себастьяну, любовь и чувство потери наполнили меня, когда мои глаза начали заполнять слёзы.

– Не слушай его, Каро!
– ахнул Себастьян в отчаянии.
– Он не сделает этого, не сделает! Он не заботиться обо мне настолько, чтобы беспокоиться. Не слушай его!

– Ты прав, маленький кусок дерьма, - усмехнулся Дональд, снова потирая свое ребро.
– Мне совершенно плевать на тебя, но поверь

мне, это доставит мне огромное удовольствие - отправить твою маленькую суку в тюрьму, если только это сотрет самодовольный взгляд с твоего лица.

Ширли ахнула, а на лице Донны было отвращение.

Дэвид выглядел потерянным и разбитым, его взгляд блуждал по комнате, как будто он не мог никого узнать.

Но я не могла оторвать взгляд от лица Себастьяна. Вся борьба ушла из него, и он осел в руках Митча.

Я сделала это. Я сделала это с ним. Все мои оправдания, которые я повторяла столько раз, улетучились: я презирала себя. И пришло время отпустить его.

– Нет, Каро!
– выдохнул Себастьян, когда прочитал решение на моем лице.
– Не позволяй ему выиграть.

Как будто отправляясь на Судный день, я встала.

Митч опустил свои руки, отпуская его, и Себастьян оказался в моих объятиях последний раз. Он вцепился в меня так крепко и зарылся своим лицом в мои волосы, что я едва могла дышать.

– Я должна уйти сейчас, tesoro, - сказала я нежно, погладив его по щеке.

Его хватка вокруг меня усилилась.

– Нет!
– он ахнул, как будто испытывал ужасную боль.

– Да, Себастьян, послушай меня. Я хочу, чтобы у тебя была хорошая жизнь, tesoro, насыщенная жизнь. Я хочу, чтобы ты был счастлив, влюбился...

– Нет, боже, нет, Каро! Не делай этого!

– Да! Сделай это ради меня!

– Я всегда буду любить тебя Каро. Не отказывайся от нас. Пожалуйста, не отказывайся. Я буду ждать тебя. Это всего три года. Я люблю тебя!

Но ведь это были не просто три года, да? Сейчас я понимала это.

– Я тоже люблю тебя, - прошептала я так тихо, что даже не поняла, услышал ли он меня.
– Ti amo tanto, Себастьян, sempre e per sempre. (прим. с ит. Я люблю тебя, Себастьян, всегда и навсегда).

Я пыталась отцепить его руки от своего тела, но он не позволял мне.

– Нет!
– кричал он снова и снова.
– Нет!

– Ох, ради всего святого!
– в отвращении фыркнул Дональд.

Каким-то образом Митчу и Чесу удалось оттащить Себастьяна, он пытался бороться с ними, но его дух был сломлен.

Я повернулась к Ширли и Донне. На их лицах была жалость.

– Присматривайте за ним, - сказала я тихо.
– Чес, я... просто будь его другом.

Чес кивнул, не в состоянии говорить.

– Ох, мое дорогое-дорогое дитя, - сказала Донна со слезами на глазах.

Я посмотрела на своего мужа, чье молчание было красноречивее, чем тысяча слов.

– Прощай, Дэвид, - прошептала я.
– Мне жаль...

Он уставился на меня безучастно, затем опустил голову на руки.

Я повернулась, чтобы уйти, мои глаза скользнули по злобе Эстель, замешательству Дэвида, триумфу Дональда, печали во взглядах Ширли и Донны и злобы, что исказила лица Чеса и Митча.

Затем мой взгляд переместился на мужчину, которого я любила, на мужчину, которого я поклялась никогда не видеть снова, потому что ему и так причинили много боли - я причинила.