Становление трейдера. Часть первая
Шрифт:
Девушка мягко оттолкнула его от себя.
– Он экскаваторщик…, что он него можно ждать, у него в тридцать пять лет уже ничего не стоит… Все пропил, козел. Он меня уже трахнуть нормально не может …, целых пять лет. Представляешь, пять лет! У нас нет детей… Да о чем ты Володь спрашиваешь. Я не хочу такой жизни в этом вонючем Волоколамске, где у нас даже своего жилья нет. А вы москвичи… Вон Борис банкир и ты тоже, наверное, банкир… и посмотри, как у тебя торчит… Я в жизни таких писик не видела…
И опять Маша страстно прижалась к Владимиру
– Да,
– Нет, не знаю, а что их сильно бомбили?
После слов девушки, Владимир развернул Машу к себе спиной, задрал ее маячку, кофту и начал опять вытаскивать своего бойца, который от своего размера опять застрял в узких джинсах со сломанной молнией.
– Не то слово, бомбили. Тотальные налеты Британской и Американской авиации на Германские города. Бомбардировщики «Либирейторы», «Галифаксы» и американские «Б -17», летающие крепости… Огромные четырех моторные самолеты, несущие каждый, по десять тонн бомб, а этих самолетов, тысячи…!
–Что тысячи…, самолетов? Не может быть…?
–Может Света, может… Например, первый налет на Кельн, это, в сорок втором году. Тысяча бомбардировщиков, прикрытые семистами истребителями королевских ВВС…
Наконец Владимир выпустил своего солдата.
– Ну, давай милый, – простонала, вся трясущаяся от возбуждения Маша, – давай…
– Блядь, – раздался, разрывая ночную тишину, жуткий мужской крик со стороны домиков Московских рабочих.
– Блядь, Машка…Сука… Где ты сука…? Найду, убью…сразу!
Маша тут же присела, ударив кулаком по земле и горька, зарыдала, причитая.
– Нет мне покоя от этого пьяного урода… Все, все вечно испортит. Теперь куролесить будет, всю ночь…, надо уходить от сюда…, я его знаю…
Владимир, полуголый, стоял в ступоре под деревом еще ничего не понимая, но его боец, уже все, давно понял. Он сморщился и превратился в прокисший, заплесневелый банан.
– Блядь, где ты сучка…, отзовись. Все равно тебя найду, – продолжал сотрясать, ночной, воздух, человек, которого, никто из присутствующих еще не видел, но уже реально представляя его. – Убью-ю-ю… блядь… Точно убью-ю-ю…
Владимир судорожно начал опять запихивать свое достоинство в узкие джинсы, но у него это, не очень получалось. В то время Маша быстро привела свою одежду в порядок и громко сказала, обращаясь, больше к Свете и Бори, чем к Владимиру.
–Так ребята…, лекцию о войне заканчиваем. Быстро собираемся и уходим отсюда…– Мой муж, когда в таком состоянии, может действительно убить…
Борис и Света, без лишних слов стали собирать все, что лежало на газете, Маша кинулась им помогать, а Владимир еще возился со своими узкими джинсами, пытаясь трясущими руками убрать своего бойца, который, ну никак не хотел заходить в джинсы.
У домиков московских рабочих, послышались резкие крики, ругань. «Чего разорался…, твою мать, время полпервого
– Где моя жена, блядь…? Мне сказали, что она с московскими пошла…
– Нет здесь твоей жены… Дай спать людям… завтра с утра все на работу…
– А я блядь, значит не человек… вам спать надо… Где, в последней раз Вас спрашиваю, моя жена…, или всем морду начну бить, а потом вас подожгу… У меня солярки хватит… на всех.
–Пошли, пошли, – начала подгонять, компанию, Маша.
– А куда пошли, – резонно спросил, интеллигентно Борис.
– Пока вдоль реки…, подальше от домиков. – Вова, где ты? – Нервно позвала Маша Владимира, который, на конец, справился с одеждой и примкнул к компании.
– А твою жену…спускающеюся, к реке, – доносилось от домиков Московских рабочих-… и еще с ней…этот…
– Точно к реке…? Ну я ей сука…она…, – доносилось от домиков, когда наши друзья, бойка лезли через кусты и высокую траву, двигаясь вдоль реки. Через десять минут они уже находились достаточно далеко от того места, где у них был пикник. Тяжело дыша, отвернув от реки, резко в лево вышли на обширный луг с высокой травой. Остановились, прислушались. Ничего не нарушала покой летней, июльской ночи, только в южной части неба, видны были сполохи зарницы.
– Во, погуляли, – сказала Света, – закуривая сигарету, – ну что теперь…?
–Ну, пока здесь побудем, – не уверено, стала говорить Маша, – а потом потихоньку вернемся к домикам… Глядишь…, он угомониться.
–Может милицию вызвать, – подал голос Борис.
– Нет, что Вы, какая милиция, -запротестовала, Маша. – Во -первых ее здесь нет, а во –вторых, он у меня такой дурак…, может и с милицией драться. – В Волоколамске, несколько раз в КПЗ сидел за хулиганство.
Опять все замолчали, прислушиваясь и оценивая свое положение.
– Давайте, что ли коньяк допьем, – предложил робко Владимир.
Но ему никто не ответил, видимо настроение пить коньяк в такой ситуации ни у кого не было. Прошло еще пятнадцать минут, все продолжали стоять и слушать. Первый не выдержал Владимир, он сначала сел на траву, а потом и во все лег на нее. Запах свежей, не кошенной ночной травы начал успокаивать его. Света и Борис, тоже сели на траву. Только Маша, как хищный зверь, продолжала вслушиваться и вглядываться в ночь.
–Маш, ты так долго стоять будешь, – обратилась к ней Света, – скоро рассвет, а ты все куда – то смотришь…
– Давайте ребята пойдем к домикам, – тихо сказала Маша, – наверное…, муж, уже угомонился.
–Да, я согласен, – очень, сонным голосом, отреагировал Борис.
И команда из четырех человек, медленно двинулась через поле к домикам, которые едва были видны на черном небе.
– Я предлагаю, – неожиданно, сказала Света, – пойти мне, с Машей вперед. И если мы столкнемся с мужем Маши…, то это будет лучше, чем мы все столкнемся…
–А я, – подхватила Маша, – предлагаю двигаться к домикам, в обход, что бы ни было и мысли у моего мужа…, что мы идем от речки.