Станьте моей помощницей
Шрифт:
Я выхожу из комнаты и подбитым олененком направляюсь в сторону выхода. Скорлупа, из которой я совсем недавно выбралась заново начинает затягивать меня тонкой пленкой и костенеть. С каждым моим шагом становится тверже.
— Что за новости? Куда? — Андрей подходит ко мне так близко, что я чувствую его аромат. Но теперь этот аромат не затягивает внизу живота тугие узлы. От его запаха мне становится плохо. Ведь я отчетливо понимаю, что за несколько часов до меня, этот аромат вдыхала другая. Что губы, которые сейчас прокладывают дорожки по моей шее ласкали
— Не подходи — выкрикиваю резче, чем планировала и отскакиваю от Андрея, словно его близость меня обожгла.
На лице моего мужа непонимание. Он растерянно разглядывает меня.
— Что успело случится за эти гребаные десять минут, пока я ставил чайник?
Вижу искренне не догоняет, что происходит и сердится. А во мне обида колотится. Хочу крикнуть, что ненавижу его и кулаками бить его мощную грудь.
— Я утюг забыла выключить- выпаливаю дрожащим голосом и чувствую, как по щеке скатывается слеза.
Отворачиваюсь и хватаюсь за ручку двери, пытаясь ее открыть. Но дверь не поддается. Хватаюсь за замок и проварачиваю его, но бесполезно.
— Ангелина, посмотри на меня! — властный сухой голос заставляет отвезти взгляд от предательской двери.
— Какой на хер утюг? Ты только что переехала!
Будничный тон Громова не приводит меня в чувства, а лишь наоборот разжигает обиду сильнее.
— Просто поверь, что я забыла выключить гребаный утюг и выпусти меня-я-я… — пищу отчаянно и колочу ногой дверь. В этот момент я отчетливо понимаю беззащитных мышей, которые так слепо лезут в капкан за сыром. Они же надеятся, что вкусно будет. А в итоге им больно.
Андрей растерянно отворяет дверь и выходит следом.
— Я отвезу тебя.
— Стой! Не на- а-до! — я пытаюсь выровнять дыхание и проглотить слезы. Детские всхлипы уже покачивают мои внутренности.
— Я не отпущу тебя в таком состоянии Геля. — его тон не терпит возражений. Мягкий, но властный.
Вместо ответа срываюсь с места и бегу к лестничному пролету. Громко хлопнув дверью я сбегаю по ступенькам.
Двенадцатый этаж… Да мне пофиг… Я лечу.
Только спустившись вниз и открыв дверь я понимаю, как мне не хватало воздуха… Прохлада врывается в легкие и оставляет на них холодные ожоги. Глупо. По — детски. Я сбежала от проблемы.
Взрослые так не делают! Они садятся напротив друг друга и выясняют все глаза в глаза. Долго. Пока не вытечет вся правда.
Но я-то не взрослая! Я маленький недолюбленный ребенок, который до сих пор плачет где-то на старой ферме! Я девочка на которую можно поспорить и переспать, а потом бросить беременную! Я жертва аморальных алкашей, которую запугиванием и угрозами легко заставить оформить кредит! Я ненужная дочь пьющей матери, которая вместо того чтобы сейчас вытирать мои слезы лежит с проломленным черепом в реанимации! Я в конце концов лохушка, которая однажды повелась на уверения одного, на первый взгляд порядочного человека
Скатываюсь по двери подъезда и позволяю рыданиям вырваться наружу.
Я не могу сейчас вернуться в квартиру. Понимаю, что в таком состоянии я буду параличить всю ночь. А видеть во сне этого страшного мужика — это последнее, что я сейчас хочу!
Я не могу заявиться к папе, потому что он хоть и преподаватель, но дипломат из него так себе! Он порой погорячее моего мужа бывает и кулаками по молодости знатно махал. Бабушка рассказывала. Не хочу ему делать больно и вредить.
Идея приходит так резко, что я не успеваю ее проанализировать.
Ищу в справочнике адрес человека, который обещал меня содержать в случае моего провала и вызываю до адресата такси. Все честно! Это же провал?
Эмоции бьют по вискам. Возможно я буду жалеть о своем решении…
Пелена слез застилает глаза. Я не обдумываю правильность своего поступка. Я просто хочу найти виновного.
Оказавшись у двери Ильи Васильевича я не тянусь к звонку, а начинаю ногой выбивать дверь.
Через пару минут мне ее открывает заспанный начальник.
Толкаю Илью в квартиру и врываюсь следом. Прохожу в квартиру не снимая обувь.
— Сума сошла, Белова?
Но вместо ответа я резко разворачиваюсь и впечатываю ему пощечину.
Илья растерянно отшатывается и зажимает щеку ладонью.
— Ты ебнулась? — он перехватывает мою руку, которую я занесла для второго удара.
Я резко одергиваю ее и одним рывком стягиваю с себя свитер.
— Что ж ты, Илья Васильевич качество сисек не проверил прежде чем шефу подкладывать? Проверь! Может хрень полная!
Я беру руку Ильи и кладу на свою грудь.
Возникает звенящая тишина. Илья почти сразу одергивает руку.
— На пару слов выйди. — гремит знакомый голос.
Илья с нескрываемой неприязнью смотрит на меня и выходит в след за Громовым. А я оседаю по стенке и обняв коленки начинаю беззвучно содрогаться.
Глава 29
Андрей
Карамелькина истерика сбила меня с толку. Не ожидал.
Если честно, я совсем забыл о том, что накануне у меня в квартире оставалась женщина. Давно ведь такого не было. Дом работницу я отпустил на неделю. У родителей жил и не было необходимости в уборке квартиры. А после этой дурацкой ночи я с похмелья был, да и спешил гостью выпроводить. Не проверил ничего. И вот результат: обидел свою маленькую женщину…
Когда увидел ее заплаканное лицо, сжалось внутри все. Не сразу понял, что случилось. Это как среди ночи соскочить и вспоминать где ты находишься. Но когда я зашел в комнату и мазнул по кровати взглядом- все встало на свои места. Внутри все гореть начало, словно спичкой подожгли. Увидела, сделала свои дурацкие выводы и трусливо сбежала. А я задержать не посмел. Потому что больно ей. Видел, как губы кусала, как дорожки слез щеки обжигали, голос жалобный слышал. Так не сыграть. Тошно мне стало, когда увидел ее отчаяние.