Стану Солнцем для Тебя
Шрифт:
То письмо по электронной почте подарило ему прекрасного сына, второй шанс, семью. Любимую женщину.
Один звонок разрушил его мир, и чуть было не лишил его желания жить.
Еще один такой звонок лишил его родителей и пусть непутевого, но брата.
И теперь снова «звонок», и просьба срочно приехать в больницу.
У него чуть сердце не остановилось, пока он не услышал продолжение того, что ему говорил парень из охраны. Костя чуть не умер!
Стоял перед руководителями отделов и говорил о необходимости добавления нескольких обязательных пунктов в новом контракте на строительство
Ничего не объясняя, сорвался с места и побежал на выход, к машине. Не думал и не считал нужным что-то объяснять другим, а Дима и так все понял, по одному взгляду.
Но этот звонок не изменил его жизнь. И, слава Богу, что так!
– Какого хр*на, ты, сука, тут делаешь?!
Костя понимал, что своим ором он напугал людей: пациентов, медсестер и врачей. Но не мог он держать себя в руках, когда увидел эту гниду живую и здоровую, без единой царапины, хотя мог руку на отсечение дать, что парни с ним церемониться не стали и хорошо ударили по корпусу.
Он чувствовал себя бешеным зверем, загнанным в угол, и позволил это свое внутреннее состояние ощутить другим людям.
Подлетел к Разецкому и хорошенько приложил его головой об стену, и только потом, обхватил рукой его горло, сжал настолько сильно, насколько мог. Ему плевать было, как это выглядит со стороны, и что могут подумать другие, что могут вызвать ментов, и ему придется отвлекаться еще и на них.
Он сжимал горло своего врага, человека, который предал его жену и, возможно, убил ее. Смотрел ему в глаза и ждал, пока эта тварь захлебнется в предсмертном хрипе.
– Это не я, клянусь!
– лицо Разецкого все залилось краснотой, вены проступили под кожей, и он задыхался, пытался отцепить Костину руку, но силы были неравны.
– Я последний, кто желал ей смерти!
– Ты подставил ее под удар, предал!
– Я не хотел ее смерти, я был зол на нее!
– прохрипел Разецкий.
И Костя почему-то ему поверил. Увидел глубоко в глазах то, что тот столько лет прятал ото всех. Этот рассерженный и злой взгляд, полный отчаянной боли, вперемешку с верой и обидой, были ему прекрасно знакомы. Сам видел его по утрам в своем отражении в зеркале, наблюдал в
глазах собственного ребенка.
– Это был не я, но я помогу ее найти!
– Откуда ты знаешь, кто это был?
– снова сжал горло посильней.
– Говори, мразь, или я тебя собственными руками придушу и закопаю так, что никто не найдет!
– Убери руки, я расскажу!
Костя отпустил его, отошел на два шага, чтобы искушения не было, и кивнул охране. Парни без слов поняли и встали так, чтобы могли его оттащить, если Костя сорвется и довершит начатое.
Андрей Разецкий съехал по стенке, ноги его подвели и не держали, он делал жадные глубокие вдохи, но при этом не отрывал от Кости своего взгляда. Буквально пожирал глазами, что-то пытался рассмотреть, словно хотел ему всю душу просканировать, непонятно только, что он там
хотел найти?!
– Значит, не ты? А кто тогда?
– Я пока не знаю, кто! Но помогу выяснить.
– Да?
– Костя заметил абсурдность
– И каким образом? Я не буду подставляться ради тебя перед Савой или перед компанией «людей», которых ты так мастерски вздрючил.
– Я об этом и не просил.
– Ты, типа «добрый самаритянин»?
– иронично спросил, оглянулся вокруг и заметил, как на них поглядывает с поста, дежурившая медсестра.
– Давай-ка выйдем на лестницу и подробно обсудим все твои «добрые» намерения, - посмотрел на парней.
– Кто сейчас в палате?
– Маргарита недавно сменила Нелю, - хмуро бросил Игорь, с опаской глядя на Костю.
– Не буду я его убивать, расслабься, - заметил непринужденно.
– Но Рите, или кому-то еще, лучше ничего не говорить, лады?
– Понял, сделаю.
– И остальным скажи, чтобы помалкивали. Приедет Артем или Сава, им можешь сказать, если сам не успею.
Парни кивнули и вернулись на свой пост возле дверей палаты. Чудо, что Рита еще не выскочила в коридор с криками и причитаниями,- она это дело любит.
Разецкий, держась за стенку, встал и на нетвердых ногах пошел к выходу на лестницу, откуда появился сам Костя. Он бы и сам сейчас на стенку облокотился, потому что адреналин кончился, и его самого начало пошатывать и темнеть перед глазами, сердце уже не стучало как бешеное, а давило камнем за грудиной. Просто он зверски устал. Устал от ожидания, от сочувствующих взглядов своих
подчиненных, некоторых друзей. Устал от постоянного напряжения. Устал от неизвестности. Ту бабу так и не нашли, хотя Костя и подозревал, кто это мог быть, но пока в упор не понимал ее мотивов, стал копать, запряг людей. Но это не делается быстро за день или два. Нужно еще время. И он снова
вынужден ждать и ничего, по сути, не делать. И сегодняшний звонок его чуть не убил. Говорил Илье, что нужно быть готовым ко всему, только этот «звонок» наглядно показал, что он сам не готов к плохим новостям. Не готов! Пока смирился с обстоятельствами, сидит и покорно ждет ЕЕ, но
расставаться навсегда... От одной мысли об этом ему хотелось пойти и сделать что-то ужасное.
Они вдвоём вышли на лестницу и прямо там сели на бетонную ступеньку. Оба молчали какое-то время, собирались с духом, что ли, чтобы заговорить. Но каждый дорожил Маришкой, думал о ее безопасности и благополучии.
– Знаешь, она спасла меня, - вдруг тихо и отрешенно, улыбаясь, заговорил Разецкий.
– Вытащила из дерьма, в которое я по глупости вляпался. Я никогда не спрашивал у нее, почему она так поступила, боялся услышать в ответ что-то про жалость и все такое. Утешал себя мыслью, что будь у нее ко мне только жалость, она бы скорей закрыла меня в психушке, чем вытащила со дна и устроила на работу, а потом дала свое дело, - Костя по голосу слышал, что говорить Андрею нелегко, но он себя заставлял.
– Мы за годы стали друзьями, я так думал. Знал, что у нее есть ребенок, и что старший умер прямо в больнице. Понимал, через какой ад она проходила каждый день, и уважал ее безмерно за выдержку и силу, восхищался ее умом, ее красотой. Но, естественно все эти мысли вслух не озвучивал. Она ведь тебя не любила. Она влюбилась, но полюбить не успела. Ты ее