Star Wars: Байки из кантины Мос Айсли
Шрифт:
– Значит вы доставите меня к месту моего назначения, – Давин улыбнулся капитану.
Дрожь Террика стала более заметной, а его лицо покраснело.
– Стать «смирно»! – прорычал Террик. – Слушай, ты, закуска минокка! У меня день ушел на то, чтобы подтвердить эти приказы. И одному Императору известно, почему полковник Виерс этого хочет. Но в итоге ты принадлежишь мне, Фелт! До того как мы прибудем на Татуин, у нас впереди есть целый месяц маневров, и я собираюсь привести тебя в надлежащую форму.
– Татуин? – уточнил Давин бледнея. – Должно быть, здесь какая-то ошибка.
– Ну нет, – капитан Террик хищно осклабился; он подхватил
Капитан Террик выплевывал эти слова и, ухмыляясь, смотрел на Давина.
– Еще будут вопросы, золотой мальчик?
Давин почувствовал, что его радужные надежды на блестящую карьеру куда-то ускользают. Напряженно стоя по стойке «смирно» лицом к лицу с Терриком, он понял, как себя чувствуешь, когда, выпрыгивая из разбившегося корабля, падаешь в яму с горящим топливом.
К тому моменту когда корабль готовился приземлиться на Татуине, Давин Фелт был в своей лучшей физической форме. Но последний месяц, проведенный на борту транспортника, был настоящим адом. Двадцать штурмовиков подразделения так или иначе проявляли усердие в том, чтобы «помочь» Давину поскорее пройти курс суровых тренировок. Их нормальный трехмесячный период обучения, муштры и физической подготовки был сжат в рамки одного месяца и превратился для Давина в непрекращающийся кошмар. Штурмовики не собирались позволять пилоту АТВ вступить в свои уважаемые и почитаемые ряды просто так. Даже если этот пилот всего-навсего выпускник военной тренировочной базы на Кариде, он обязан пройти хотя бы минимум традиционных испытаний для новичков.
У Давина не было времени на то, чтобы скучать по дому или чувствовать одиночество. Хотя иногда его мысли возвращались к его соседям по комнате на Кариде. Он гадал, куда их распределили в итоге.
За десять часов до посадки Давин промаршировал к интенданту и получил свое оборудование, используемое в пустыне: жароотражающий доспех, передатчик, маску-фильтр, бластерную винтовку, бластерный пистолет, перчатки контроля температуры тела, многофункциональный пояс, источник питания и гранатомет. Пошатываясь под грузом всего этого, он добрался до своей каюты.
Давин надел шлем с автоматическими поляризующимися линзами. Полностью облаченный в обмундирование для пустыни, глухо бряцая доспехом, он подошел к зеркалу и осмотрел себя. Нравилось это или нет, но в конце концов он стал штурмовиком. Он включил микрофон, вмонтированный в шлем, и активизировал комлинк. В наушниках зазвучали переговоры на частоте штурмовиков:
– Доступ в док АТВ открыт… Подразделения «холодного» десанта и водного десанта все еще не рапортовали… Приземление на Татуин для ремонта – по готовности…
Звучали разные голоса, но Давину показалось, что некоторые он узнает. Затем была долгая пауза и было тихо. А потом прозвучал раздраженный голос капитана Террика.
– Десять двадцать три? Ты готов?
Сердце
– Десять двадцать три готов, сэр.
– Рапортуй на посадочный челнок, десять двадцать три. И готовься к высадке. Шевелись!
– Да, сэр.
В процессе обучения, его имя было заменено ничего не выражающим номером. У штурмовиков фанатичная преданность долгу требовала отказаться от индивидуальности, а в верности они клялись только Императору. Не желая выполнять это обязательство, Давин обратился мыслями к семье, друзьям, хотя тренировки и пытались вытеснить все это из памяти. Остальные штурмовики упивались тайной, окружавшей их существование, и отсутствием индивидуальности. Но Давин чувствовал себя несчастным из-за того, что не мог никому довериться и не мог ни к кому обратиться за поддержкой.
Секунда ушла на то, чтобы собрать немногочисленные личные вещи. Одежда, которую он привез из дома, сейчас казалась бесполезной, но он оставил ее как напоминание о жизни, которая у него была когда-то. Давин упаковал все в вещмешок песочного цвета и, взяв оружие, пошел к погрузочному отсеку. Он держался стены коридора пока шел и старался не попадаться никому на пути. Мимо него ускоренным маршем повернула за угол группа десантников.
Коридор расширился и вывел в огромный ангар. Шагнув туда, Давин ощутил себя так, словно оказался на открытом воздухе. Ангар был столь велик, что было трудно разглядеть его противоположную стену. Рабочие дроиды сновали вдоль строительных лесов, которые были даже выше, чем АТВ. Осмотревшись, Давин пошел к челноку, что стоял в центре огромного помещения, и присоединился к собиравшимся там штурмовикам.
– Десять двадцать три?
Давин приподнял визор и взглянул на капитана Террика.
– Здесь, сэр.
– Ты назначен в разведывательную группу Зета. Есть кое-что, но мы пока медлим сообщать в гарнизон. Так что сваливай свое оборудование в складской отсек к остальному и готовься.
– Да, сэр.
Закончив, Давин встал в строй и стал ждать, когда капитан Террик закончит свою работу с бумагами. Приняв честь от вахтенного офицера, капитан взглянул на ожидающих штурмовиков. В комлинке Давина прозвучала трель, информирующая его о том, что капитан Террик переключился на безопасный режим коммуникации и использовал частоту, которую воспринимали только датчики штурмовиков.
– Быстро – смена приказов. Мы передислоцируемся на поверхность, минуя Мос Айсли, чтобы принять участие в поисковой миссии на уничтожение.
Кто-то спросил:
– Что мы ищем, сэр?
– Спасательный челнок. Он был запущен кореллианским кораблем, ускользнул от «звездного разрушителя» Дарта Вейдера и приземлился где-то на Татуине.
Послышался вздох, нарушивший наступившую тишину:
– Дарт Вейдер… здесь?
– Верно, – зловеще сказал капитан Террик. – А теперь живо марш в посадочный челнок!
Хотя Давин поднялся на борт кораблика последним, к месту своего назначения он был доставлен раньше остальных штурмовиков подразделения. Дарт Вейдер! Сама мысль о том, что Темный Повелитель оказался совсем рядом с захолустной планеткой, вызывала у Давина дрожь. Он не чувствовал себя так с тех пор, как узнал из слухов, что полковник Виерс никогда не говорил своему начальству о маневре Давина. Как если бы полковник Виерс не хотел, чтобы кто-либо знал о роковом недостатке в конструкции гигантских машин.