Star Wars: Эпизод III: Месть ситхов
Шрифт:
– Поберегите слова, мой господин. Здесь нет политиков. Ситх никогда не заполучит Республику. Все окончено. Вы проиграли,- Мейс опустил оружие.- Вы проиграли по той же причине, по которой ситхи проигрывали всегда, побежденные собственным страхом.
Палпатин поднял голову. Глаза его горели ненавистью.
– Дурак,- сказал канцлер.
Он вскинул руки, официальные одежды распахнулись хищными крыльями, пальцы скрючились, словно когти.
– Дурак!
– прогрохотал громовой голос.- С чего ты взял, что ощущаешь
Молнии сорвались с туч наверху, молнии сорвались с ладоней Палпатина, и у Мейса не осталось времени понять, о чем говорит враг; время осталось лишь на то, чтобы соскользнуть назад в ваапад и отразить разряды чистой ослепительной ненависти.
Оттого, что ваапад - не просто фехтовальная техника. Он - состояние души: туннель для тьмы. Мощь втекала и вытекала, не затрагивая Винду.
И петля завершилась: молния отразилась к источнику.
Палпатин пошатнулся, но обжигающие потоки с его пальцев только усилились.
Он подкармливал энергию болью.
– Анакин!
– позвал Мейс; голос прозвучал как сквозь вату, словно со дна колодца.- Анакин, помоги мне! Вот твой шанс!
Он ощутил прыжок Скайуокера из кабинета на карниз, ощутил его приближение…
А Палпатин не боялся.
Это Мейс тоже чувствовал: канцлер даже не встревожился.
– Уничтожь предателя,- произнес канцлер; перекрывая вой потока, соединяющего его ладони с клинком Винду.- Это был не арест. Это убийство!
Вот когда Мейс окончательно понял. Вот оно. Ключ к долгожданной победе. Уязвимая точка Палпатина. Абсолютная уязвимая точка ситхов.
Уязвимая точка самой темной стороны.
Палпатин доверяет Анакину, с отрешенным изумлением подумал магистр.
Теперь Анакин стоял у него за плечом. Палпатин до сих пор не сделал даже попытки защититься от Скайуокера. А все усилия вложил, чтобы направить клинок Мейса тому же в лицо.
Глаза канцлера горели.
– Он - предатель, Анакин. Уничтожь его.
– Ты - Избранный, Анакин,- вторил Винду напряженно: для ваапада новый трюк оказался чрезмерным, Мейс не мог сражаться против собственного оружия.
– Забери его. В этом твое предназначение.
Скайуокер отозвался едва слышным эхом:
– Предназначение…
– Помоги мне! Я долго не продержусь! Желтизна от глаз расползалась по всему лицу
Палпатина. Кожа текла, словно масло, как будто сгорали мышцы под ней и размягчались кости черепа, сминались, деформировались от жара.
– Он убивает меня, Анакин!.. Прошу тебя, Ана-а-а…
Клинок Мейса прошел так близко от его лица, что канцлер поперхнулся озоном.
– Анакин, он слишком силен для меня…
– А-а-а… - рык, перекрывающий бесконечные удары молний превратился в затихающий отчаянный стон.
Молнии угасли, осталась только ночь и дождь, и старик, опустившийся на колени на скользком уступе.
– Нет, не могу. Я сдаюсь.
Победа растеклась по ноющему телу Винду. Мейс поднял клинок.
– Ты, ситхова порча…
– Подождите… - Скайуокер сжал ему руку с неожиданной силой.- Не убивайте его, вы не можете его убить, мастер…
– Еще как могу,- уверенно и мрачно сказал Мейс.- Я вынужден.
– Вы пришли арестовать его. Он обязан встать перед судом.
– Суд будет издевкой. Он контролирует судей. Он контролирует Сенат…
– Значит, вы их всех убьете? Как он и говорил? Винду выдернул руку.
– Он слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. Если бы ты мог взять Дуку живым, разве ты так не поступил бы?
С лица Анакина исчезли эмоции.
– Там было все по иному…
Мейс повернулся к съежившемуся, побежденному ситху.
– Разницу объяснишь, когда он будет мертв. Он поднял меч.
– Мне он нужен живым!
– закричал Скайуокер.- Мне он нужен, чтобы спасти Падме!
Зачем? тупо подумал Мейс. И опустил клинок на павшего канцлера.
Прежде чем он сумел завершить удар, на его запястье обрушился поток синей плазмы, и рука, все еще сжимающая меч, упала на мокрый пермакрит. Палпатин вскочил на ноги, и из ладоней ситха опять зазмеились молнии, и меча не было, чтобы их отразить, и поэтому удар пришел полновесный.
Мейс упорно искал уязвимую точку Палпатина, что даже не подумал поискать у Анакина.
Темные молнии разорвали его вселенную.
Он падал вечность.
Анакин Скайуокер стоял на коленях посреди дождя.
Он смотрел на кисть. У той была темно-коричневая кожа. Она сжимала рукоять меча. Там, где кисть воссоединяется с рукой, плоть была обуглена.
– Что я наделал?
Это его голос? Должно быть. Потому что это - его вопрос.
– Что я наделал?
Другая ладонь, теплая и человеческая, легонько ложится ему на плечо.
– Ты следовал своему предназначению, Анакин,- произнес знакомый ласковый голос.- Джедаи - предатели. Ты спас Республику от них. Ты и сам это осознаешь, верно?
– Вы были правы,- слышит Анакин собственный голос- Почему я не знал?
– Не мог. Они окружили себя обманом, мой мальчик. Потому что боялись твоей мощи и не могли доверять тебе.
Анакин смотрел на кисть, но больше не видел ее.
– Оби-Ван… Оби-Ван верит мне…
– Но не настолько, чтобы рассказать о заговоре.
В памяти эхом отозвалось предательство…узнай Совет об этом разговоре… Теплая и человеческая ладонь тепло и по-человечески сжала ему плечо.
– Я не боюсь твоей силы, Анакин, я приветствую ее. Ты - величайший из джедаев. А можешь стать величайшим из ситхов. Я верю, Анакин. Верю в тебя. Я доверяю тебе. Я доверяю тебе. Я доверяю тебе.