Star Wars: Возрождение тьмы
Шрифт:
Хэн бросил на Ландо хмурый взгляд.
– Как? – воскликнул он, тщательно контролируя тон голоса.
Сена вздохнула и, полуотвернувшись, поглядела в боковое окно.
– Это произошло очень давно, – сказала она, – еще до того, как различные боровшиеся с Империей группы Сопротивления формально объединились в Альянс. Вам что-нибудь известно об этом периоде истории?
– Только то, что есть в официальных архивах, – сказал Хэн. – Мон Мотма и Бэйл Органа с Алтераана собрали вместе три самые большие группы и убедили их образовать Союз. После этого он стал расти, как снежный ком.
– Вы слышали, как называлось первое соглашение?
– Конечно.
– Да, – кивнула Сена. – Сенатор Бел Иблис, а вовсе не Мон Мотма убедил встретиться -эти три группы Сопротивления, чтобы выработать соглашение. И даже более того – он дал им гарантию безопасности.
Долгую минуту в салоне слышался только гул репульсорных подъемников.
– Что произошло? – задал наконец вопрос Ландо.
– Не вдаваясь в подробности, Мон Мотма принялась перехватывать инициативу, – сказала Сена. – Сенатор Бел Иблис был много лучшим и стратегом, и тактиком, чем она, даже лучше многих генералов и адмиралов Альянса тех первых дней. Но она обладала даром вдохновения, умением заставить работать вместе не похожие друг на друга группы и расы. Мало-помалу она стала своего рода самым заметным символом Повстанцев, а Органа и сенатор все более отодвигались на задний план.
– Для такого, как Иблис, с этим было трудно смириться, – пробормотал Ландо.
– Да, было не без этого, – сказала Сена. – Но вы должны понять, что не только ущемленное самолюбие заставило его отказаться от своей поддержки. Бэйл Органа имел сильное сдерживающее влияние на Мон Мотму – он был из тех немногих людей, которых она уважала и которым достаточно доверяла, чтобы не обходить их вниманием. После его гибели во время нападения Звезды Смерти на Альтераан фактически не осталось никого равного ей по положению, кто мог бы урезонить ее. Она стала замыкать на себя все большую и большую власть; и сенатор начал подозревать, что, сбросив Императора, она метит на его место.
– Поэтому он вышел из Альянса и начал собственную войну против Империи, – сказал Ландо. – Ты что-нибудь знал об этом, Хэн?
– Никогда не слыхал даже шепотка. – Хэн отрицательно мотнул головой.
– Меня это не удивляет, – сказала Сена. – Стали бы вы объявлять о дезертирстве такой заметной фигуры, как сенатор? Особенно в разгар войны?
– Вероятно, нет, – признал Хэн. – Полагаю, единственное, чему стоит удивляться, что подобно вам от Союза больше не отошло ни одной группы. Мон Мотма прекрасно умеет переубедить, если ей этого хочется.
– Нет никакого сомнения в том, кто стоял у руля власти во время войны, – сухо добавил Ландо. – Однажды я был свидетелем того, как она вернула адмиралу Акбару и генералу Медайну план, которым они оба очень гордились, когда решила, что он ей не понравился.
Хэн посмотрел на Сену, пораженный внезапно возникшей мыслью.
– Именно по этой причине вы прекратили набеги на Империю? Значит, вы уже готовы выступить против Мон Мотмы, если она повернет дело к диктатуре в Новой Республике?
– Точно так, – сказала Сена. – Мы перенесли сюда Приют Странника ровно три года назад, прекратив все операции, кроме набегов, связанных с пополнением запасов, и приступили к разработке тактических планов на случай непредвиденных обстоятельств. Вросли в это место в ожидании триумфального подтверждения догадок сенатора. – Мышцы ее щек снова передернулись. – И ждем до сих пор.
Хэн
– Этого не будет, – сказал он тихо Сене.
– Я знаю. – Она заколебалась. – Чем дальше, тем больше уверен в этом и сенатор.
– Если не считать того, что он не может наступить на горло своей гордыне и никак не решится попросить Мон Мотму позволить ему вернуться, – кивнул Хэн. – Поэтому он решил попросить вас обратиться к нам…
– Сенатор не имеет к этому отношения, – резко оборвала его Сена. – Он даже не знает, что я разговариваю с вами. Все это целиком на моей совести.
Хэн немного выпрямился в кресле.
– Ладно, – сказал он, – все в порядке.
Сена тряхнула головой.
– Простите, – ее голос звучал искренно, – у меня и в мыслях не было упрекать вас.
– И с этим порядок, – сказал Хэн, ощущая непонятный приступ симпатии к ней.
Какими бы хорошими ни были ее намерения и как бы ни перевешивала ее логика всю логику вселенной, происходящее создавало ощущение подвоха и выглядело похожим на предательство. Всплеск позабытого в памяти: выражение лица Люка перед самым началом сражения при Явине со Звездой Смерти. Когда тот подумал, что Хэн собирается сбежать, оставив их…
– Хэн, – тихо позвал Ландо.
Хэн поднял взгляд на друга, отмахиваясь от воспоминаний. Ландо слегка вскинул брови в знак напоминания…
– Мы пойдем на сделку с вами, Сена. – Хэн снова повернулся к ней. – Мы поговорим с Мон Мотмой о сенаторе. Расскажите нам о Катане.
Лицо Сены обрело суровость.
– О флоте Катаны?
– У вас шесть дредноутов из этого флота, – сказал Ландо. – Не пытайтесь отрицать это – я хорошо разглядел тот репитерный дисплей, что висит над баром в холле штаб-квартиры.
Сена сделала глубокий вдох.
– Нет, я ничего не могу рассказать вам об этом.
– Почему нет? – спросил Ландо. – Ведь мы снова будем союзниками, вы не забыли?
Неприятное покалывание пробежало по спине Хэна.
– Если вы уже не пообещали этот флот Фей'лиа.
– Мы ничего не обещали Фей'лиа, – спокойно ответила Сена. – А об этом он и не просил.
Хэн поморщился.
– Так он рассчитывает на удачный ход.
– Вовсе нет. – Сена отрицательно покачала головой. – Фей'лиа не будет знать, как реализовать удачный военный ход, если даже вы преподнесете ему его на блюдечке с голубой каемочкой. Вы должны понять, что ботаны мыслят в категориях политического и побудительного влияния, а не военного могущества. Характерная для ботана цель – пройти по жизни так, чтобы к тому, что он говорит, прислушивалось все больше и больше народа. Фей'лиа думает, что если он в одиночку вернет сенатора в лоно Новой Республики, то это будет крупным шагом к достижению такой цели.
– Особенно если не встретит оппозиции в лице Акбара? – спросил Хэн. Сена кивнула.
– Это, к сожалению, еще одна характерная черта мотивации поведения ботанов. Через споткнувшегося ботанского руководителя перепрыгивают абсолютно все те, кто желает занять его положение. В далеком прошлом набрасывались в буквальном смысле слова – поножовщина и смерть были обычным делом. Сейчас ограничиваются убийством словом. Прогресс, как я полагаю.
– Акбар не ботан, – подчеркнул Ландо.
– Этот прием легко переносится и на другие расы.