Старая Пыль
Шрифт:
Приемщицей здесь была миловидная на вид девушка, и я не удержался и угостил ее большой плиткой шоколада. По ее удивленному виду было заметно, что такой щедрый клиент ей попадается впервые. Зато теперь в фотолаборатории меня знали немного больше, чем просто человека с улицы.
Полным ходом шла уборка урожая, и на трассе то и дело приходилось обгонять грузовики, под завязку наполненные золотистым зерном. Они нескончаемым потоком двигались в сторону видневшегося вдали элеватора. Зрелище было в высшей степени завораживающим, и я даже сделал
Отдел представлял собой небольшое старое строение, за которым во внутреннем дворике высилась новостройка – тюрьма, окутанная со всех сторон, словно паутиной, блестевшей в лучах солнца колючей проволокой – «егозой».
– По какому делу? – грозно спросил гориллообразный детина – дежурный, записывая в журнал мои паспортные данные.
– По личному, к начальнику милиции.
– Начальника нет, есть его заместитель Кепочкин, – произнося фамилию он скорчил кислую гримасу.
– Тогда мне к Кепочкину! – обрадовался я – значит, мой знакомый был замом здешнего начальника, неплохо!
«Кепочкин Иван Севостьянович» – прочел я на блестевшей медью табличке и толкнул дверь.
Мой знакомый сидел, развалившись в кресле, положив ноги в армейских ботинках на стол, и, вооружившись пилочкой, пристально изучал свои ногти.
– О, Петр, привет! – не меняя позы поприветствовал он весело, завидя меня в дверях. – Пива хочешь?
– Нет, спасибо, я по делу.
– По делу… – сморщился Кепочкин. – Срочное?
– Я хотел бы ознакомиться с материалами нашумевшего дела о самоубийстве детей в Старовеличковской.
– И ты думаешь, тебе такие материалы предоставят? – удивился моей наивности Кепочкин. – Да кому же охота рыться в архивах? И на каком основании мы должны предоставлять журналистам деловую информацию? – хитро прищурился он.
– Но ведь делам – то этим хода не давали, нет там состава преступления, так, констатация фактов…
– Гоняешься за сенсацией? – понимающе кивнул головой мой знакомый. – Эх, Петр – Петр! И где ты взялся на мою голову!
И, нехотя поднявшись, Кепочкин, корчась от боли в затекшей от неудобной позы спине, махнул рукой:
– Пойдем к начальнику, друг! Если он даст «добро», значит, так тому и быть.
– Так начальника ведь нет! – удивился я.
– Как нет? Ты видел, как он уходил в окно из своего кабинета? Мимо меня, по крайней мере, никто не проходил.
Он толкнул расположенную тут же дверь и заглянул внутрь.
– Заходи тихо, что – то не ладится у Георгия Григорьевича, невеселый он…
Георгий Григорьевич, колобкообразный, как и положено быть всем начальникам, с круглой лысой головой человек, сидел, окутанный каким – то едким сизым дымом, и выпученными глазами немигающе смотрел в стоявший на полке напротив телевизор, из которого и исходила вся эта вонь.
– Сгорел? – возбужденно кинулся клацать переключателем Кепочкин, совершенно забыв о моем присутствии.
– Сгорел, Ваня, сгорел… – глубоко вздохнул начальник
– Поедем домой посмотрим! – спокойно предложил тот.
– Домой нельзя, комиссия сегодня должна приехать… Вы, молодой человек, по какому делу? – кивнул он мне с видом смертельно уставшего человека. – Сегодня я не принимаю, придите завтра.
– Я мог бы попытаться починить телевизор, – решил я взять инициативу в свои руки.
– Да? – изучающе смерил меня взглядом шеф и прокричал: – Чего стоишь, Кепочкин? Давай сюда паяльник, олово и пастогой! – перепутал он с канифолью.
Я снял ящик с полки на стол и отворил заднюю крышку; как я и предполагал, высоковольтный трансформатор – строчник был весь в копоти и в одном месте на его пластмассовом корпусе прогорела дыра. Обычная беда черно – белых отечественных телевизоров.
За всеми моими манипуляциями Григорий Георгиевич наблюдал с благоговейным трепетом, словно за непонятными и загадочными пассами шамана.
– Нашел! – вихрем влетел в кабинет Кепочкин, держа в руках массивный паяльник, которым впору было паять самовары, а не нежную электронику.
– Есть у вас в станице магазин радиодеталей? – поинтересовался я, располагаясь на столе.
– Обижаешь, земляк! А что надо? – Георгий Григорьевич весь превратился в слух.
Я черкнул в своем блокноте название трансформатора и вырвал листок.
– Кепочкин, отдай это Скобе, пусть мигом мчится в магазин за запчастью!
– Слушаюсь, Григорыч! – козырнул Кепочкин под неприкрытую голову и вылетел за дверь. Но тут же вновь возник из – за косяка: – А на какие деньги покупать?
Начальник поморщился:
– Кепочкин, ну не жадничай, возьми из тех, что выручил за резину!
– Ну ладно… А может, у Скобы занять? – неуверенно предложил он.
– Отставить превышать служебные полномочия! – рявкнул шеф. – Да беги ты, беги, а то не увидим кина!
Потом поднялся со своего места:
– Пойду, молодой человек, покурю пока. Не буду мешать, так сказать, таинству ремонта!
Пока неведомый Скоба гонял за деталью, я выпаял обуглившийся транс и подготовил место для годного. Глубинных познаний в радиотехнике я не имел, и если помимо строчника сгорело еще что – нибудь, то вряд ли с этим справлюсь. Но попытаться было необходимо.
– Такой? – Кепочкин бережно внес на ладони новенькую запчасть.
– Вот – вот, то, что надо! – кивнул я.
– Полтинник, гад, стоит! Придется Скобе с получки отдавать…
– Так шеф вроде не разрешил брать у него деньги, – рассмеялся я.
Кепочкин посмотрел на меня с сожалением:
– У нас в отделе есть вещи, о которых говорят, а есть – которые подразумевают! Говорим – взять из нашего с Григорычем «общака», подразумеваем – «раскрутить» Скобу!
– А кто такой этот Скоба?