Старая рана
Шрифт:
Попросить у отца? Он бы, может, и не отказал, но опять же – как объяснить, на что? Правду сказать совершенно невозможно. Соврать так, чтобы поверил, тоже. Ничего не приходит в голову. Черт, откуда же взялся этот… Регина снова не находила слов, она задыхалась от злости и ярости. Только сегодня утром вспоминая этого человека как чуть ли не главного в своей жизни, теперь она ненавидела его, готова была убить… И как она раньше не замечала, что от него нужно держаться подальше? Что такие знакомства до добра не доводят, это же было очевидно! Ведь он просто пустышка, ничтожество с криминальными наклонностями, и больше ничего!
Регина стукнула сжатым кулачком в перчатке по рулю. Было невыносимо обидно, что теперь, когда все так гладко устроилось в ее жизни, появляется человек, не имеющий ни малейшего права даже на крохи от ее благосостояния, и – не просит! – требует, требует, и отнюдь не крохи! Сейчас Регине казалось, что вся ее прежняя жизнь была верхом счастья и благополучия. Проблемы с Вадимом выглядели таким пустяком в сравнении с обрушившейся на нее бедой, что она искренне изумилась тому, как переживала из-за них утром. Ясно же, что никуда бы Вадим не делся, что Регина не мытьем, так катаньем добилась бы, чтобы он остался в семье. И все было бы так же, как раньше, если бы не эта дурацкая встреча!
Регина вздрогнула, вспомнив тот миг, как на плечо ее легла тяжелая ладонь… Она и раньше вздрагивала от этих прикосновений, но по другой причине. Сидела и вспоминала наглый, уверенный взгляд, хозяйские интонации, с которыми он с ней разговаривал. Покровительственно так, даже снисходительно. Словно это он был сыном крупного чиновника, он занимал должность в Роспотребнадзоре и ездил на новом белом «Лексусе».
Он был уверен, что она не пошлет его. Более того, выслушает до конца и все проглотит – и эти презрительные интонации, и обидные слова. И так небрежно поведал, чего от нее хочет… Ну, это понятно, чего. Тут он был банален и зауряден, как поголовное большинство. Хотя всегда строил из себя большого оригинала, «последнего романтика», презирающего скучные материальные блага и превозносившего свободу. Ага, сейчас! Это тогда Регина, как дура, слушала и ушами хлопала, верила. А теперь понимает, что деньги нужны всем, абсолютно всем. Потому что это и есть свобода.
Но три миллиона! Хватило же наглости! Она нервно выхватила из пачки еще одну сигарету, поднесла к тонким губам, увеличенным матово-красной помадой. С досадой отметила, что и губы тоже дрожат. Да, выбил он ее из колеи, выбил. Сволочь, гад! Регину аж передернуло, когда она вспомнила, как лениво, сквозь зубы он расспрашивал ее о жизни, попутно вставляя свои комментарии.
– Значит, поживаешь отлично, подруга, – говорил с удовлетворением, потягивая дорогой коньяк. – Выглядишь тоже неплохо. Вот что значит «бабки»! Даже из такой замухрышки, как ты, видная баба получилась. А была-то страшненькая, захудаленькая – посмотреть не на что. Кроме папашки. Папашка-то живой?
Регина, проглотив обиду, молча кивнула.
– Да не дуйся, – подтолкнул он ее локтем и засмеялся. – На правду не обижаются. Где б ты была, если бы не папашка твой? Сама-то работаешь или на его шее сидишь?
– Работаю, – не без гордости сообщила Регина. – Проверяющей в Роспотребнадзоре.
И тут же прикусила губу. Зачем проболталась, раскрыла хлебную свою должность? Впрочем, он и так бы узнал. А если и нет, все равно не отказался бы от своих требований. В норковой шубе, за рулем «Лексуса» прибедняться глупо и
– Дело, – одобрил он. – А муженек твой чем занимается?
– У папы работает. В департаменте. – Она уже ничего не скрывала.
– У папы-ы? – протянул он. – Слушай, некисло устроился парень! Молодец, не растерялся! То есть у вас все хорошо. Образцовая такая семейка, вся из себя на понтах. Жаль.
– Почему? – не поняла Регина.
– Жаль, не всем так удается в жизни устроиться, – пояснил он, снова наполняя рюмку. – Тебе плеснуть? Давай, расслабься!
– Нет, я за рулем не пью, – отказалась Регина, хотя выпить в тот момент ей хотелось ужасно. Чтобы хоть чуть-чуть отпустило, чтобы разжалась эта натянутая до предела пружина где-то внутри. Но в его компании еще и выпить – нет, не решалась. Боялась, что не сдержится и разревется. А такого позора допустить уж совсем было нельзя. Она и так опустилась, как ей казалось, ниже плинтуса.
– Ну, как знаешь, – не стал настаивать он. – Твое здоровье!
И, высоко запрокинув голову, залпом влил в себя коньяк, уже не размениваясь на долгое смакование и ленивое потягивание. Манеры у него всегда были ужасными и с тех пор нисколько не изменились. Регина стыдилась, краснела, давала зарок, что больше никогда не появится в этом заведении, где на них, хоть и не открыто, уже косились. Допив коньяк, он принялся за еду. Ел жадно и много, с аппетитом. Потом отставил тарелки и откинулся на спинку стула.
– Значит, так, подруга, – утерев губы салфеткой, заговорил по-деловому. – Мне так, как тебе, по жизни не повезло. Кто мои родители – сама знаешь, от них толку ждать не приходится. Папаша уже откинулся, царство ему небесное, алкашу несчастному. Мамашка на пенсии последний суп без соли доедает.
– А ты-то сам? – осмелев, вдруг спросила Регина.
– Я, подруга, ты знаешь, на дядю ишачить не привык. Это пусть другие горбатятся, а я свободу люблю. Надо мной никакой дядя стоять не будет. К тому же вернулся я в родную столицу без гроша в кармане, так что деньги мне на обустройство ой как нужны. Я же, подруга, тоже семью завел. Молодую жену куда-то привести надо? Надо. Да и самому местечко нужно, чтоб было куда кости бросить. Не у мамашки же в вонючей комнатушке нам всем ютиться, сама посуди.
Регине хотелось выкрикнуть, что ей глубоко плевать на его проблемы, и пусть ютится хоть у мамаши, хоть где, раз не может и не хочет заработать. Но она сдержалась. Понимала, что только разозлит его таким поведением, и будет еще хуже. Поэтому продолжала слушать, надеясь, что удастся отделаться мелкой суммой, для нее незначительной. Не удалось…
– Словом, на первое время мне жилье нужно снять нормальное, – отмерил он. – Машинешку какую-никакую купить, а то, знаешь, пешком ходить – ног не хватит, а на такси дорого.
«Метро есть», – снова хотела было вставить Регина, но плотно сомкнула губы.
– Ну, и прикид подобрать поприличней, а то в моей одежке стыдно по городу ходить.
Регина окинула взглядом его старую потрепанную куртку, линялые истершиеся джинсы, старомодные ботинки… Да уж, странно даже, что в таком виде он фейсконтроль прошел и их сюда пропустили. Ну, тут, конечно, Регинин имидж свою роль сыграл.
– Сколько же ты хочешь? – постукивая вилкой по краю тарелки, к содержимому которой даже не притронулась, поинтересовалась Регина.