Старая Республика

George Koba

Бастила взглянула на меня, и я почувствовал в её взгляде волнение – это был страх за меня. Она не знала, что предпримет Совет и боялась худшего. Она привязалась ко мне, нити, что связывали нас, дрожали словно конвульсиях – эти нити тянули меня к ней. Я ощутил сильную боль внутри неё. Бастила должна была убить меня однажды, но спасла, и теперь не знала, что принесёт ей моё спасение. Она боялась новых жертв – нового Тариса...

– Я слышал, что вы вступили в схватку с лордом ситхов, – произнес холодный голос Ламара. – Вам даже почти что удалось победить, – он глядел на меня исподлобья, пристально, не отводя

глаз, – так ли это? Что вы чувствовали в этот момент?

Мне ни в коем случае нельзя было показать, что я знал о том, кто я такой, и ни в коем случае не следовало рассказывать про гнев, что я тогда ощущал во время битвы.

– Это была обычная схватка, – попытался сухо ответить я, максимально скрыв свои истинные эмоции. – На войне солдат выполняет приказы и убивает врагов. Я выполнял приказ – защищал Бастилу и «Шпиль Эндара». Когда уже ничего нельзя было сделать – пришлось бежать к спасательным капсулам, там мы и встретили лорда ситхов.

– Что вы сделали после того, как увидели его? Каковы были ваши мысли и мотивы? – спрашивал магистр Жар, спокойным голосом дознавателя. – Осознавали ли вы то, что ваш противник сильнее вас?

– У меня не было времени на то, чтобы выработать какой-то конкретный план, я действовал как мне подсказывает интуиция, – отчасти я говорил правду. – Когда я увидел врага, то понял, что либо погибнет один из нас, либо погибнут оба… Мне проще было принять решение – пожертвовать собой.

– Что вы имеете в виду, говоря – погибнут оба? – переспросил Жар.

– Со мной был Траск Ульго, лейтенант флота Республики. Мы жили в одной каюте и вместе пробивались к мостику. После того, как стало ясно, что мы остались последние на корабле, мы двинулись к спасательным капсулам, в надежде, что там ещё осталась хотя бы одна.

– Джейкоб Каар, вы были готовы пожертвовать собой ради жизни своего брата по оружию? – спросил Вандар.

– Магистры Ордена, – опередила меня Бастила, – за то время, что мы находились на Тарисе, Джейкоб не раз был готов пожертвовать собой. Он в одиночку спас меня, когда на мне был нейронный усмиритель.

– На войне всегда, так или иначе, происходят ситуации, – вмешался недовольный Врук, – когда приходится ставить свою жизнь под удар, чтобы спасти других – это не больно какая новость. Джедаи всегда жертвуют собой ради других.

– Но он не джедай, – заметил Вандар.

– Он солдат Республики, – гневно ответил Врук.

– Прошу, ваш ответ, Джейкоб, – обратился ко мне магистр Жар.

– Да, я готов был пожертвовать собой, – голосом полным серьезности ответил я. – Потому что считаю, что моя жизнь – ничто в сравнении с успехом команды.

Произнося эти слова, я ощутил, что говорю их искренне – это было тем, что я на самом деле думал, тем, что заставляло меня идти вперед на Тарисе, и пускай кто-то скажет, что выжить самому – это самое главное - в самых опасных и сложных моментах я так не думал. Я готов был жертвовать собой и идти на риск, потому что чувствовал, что это моё бравое дело. Я защищаю тех, кого и должен защищать. Оказавшись перед Орденом и будучи в прошлом простым наёмником, я чувствовал себя большим джедаем, чем когда-либо, и Реван внутри меня был согласен со мной.

– Я делал то, что должен, – неожиданно для себя, я ответил гораздо громче, гораздо строже и серьезнее, –

чтобы защитить своих людей и Республику.

Эти слова словно шли откуда-то из глубины меня, я ощутил, как во мне говорит голос Ревана, и Совет, похоже, тоже это почувствовал. Они не первый раз видели перед собой беглых джедаев, тех, кто ушёл на войну с мандалорцами вопреки их запретам. Они судили Митру Сурик, после того, как она решила вернуться и отправили её в изгнание. Они так и не смогли понять истинных мотивов борьбы Ревана.

– Считаю, что каждый защитник мира в Галактике должен поступать также, – продолжил я. – Мы защищаем граждан Республики – это главная ценность для всех нас.

Но Совет джедаев будто бы меня не слышал: Вандар отвел глаза, Врук пытался подавить в себе злость, Лестин о чём-то задумался и почёсывал подбородок, Дорак смотрел на меня печальным глазами в которых исчезала надежда, ему казалось, что я только что подписал себе приговор.

– Мудрые слова, – отозвался Жар Лестин. – Безусловно, так должен думать каждый солдат Республики.

– У Совета есть ещё что сказать Джейкобу? – поинтересовался Вандар.

– Следует решить, что мы будем делать, – начал Врук, – Сила подсказывает мне, что этот юноша таит в себе опасность.

– Уважаемые магистры Ордена, – вышла вперед Бастила, не обращая внимания на слова магистра.

Она поклонилась, но внутри неё чувствовалась смелость, она шла на вызов:

– Мы все ощущаем это, а именно – Силу, что исходит от Джейкоба.

Магистры Совета заерзали в своих креслах.

– Он смог вступить в схватку с лордом ситхов и почти победил, – продолжила она. – На Тарисе он управлял свуп-бакой и вывел нас из под бомб и рушащихся зданий. Такое доступно лишь джедаям…

– И ситхам, – добавил Врук.

Бастила продолжила настаивать на своём:

– Перед нами одаренный, обладающий большим потенциалом. Наш долг хранителей мира - направить его на истинный путь. Мы обязаны учить Джекоба Каара.

– Подобное решение может принимать лишь Совет Ордена, – не выдержал Врук и даже вскочил со своего места.

– Спокойствие, мастер-джедай, – сказал ему Вандар.

– Мы не можем отрицать Силу, – настаивала Бастила.

Застыла тишина. Где-то в вышине раздался крик воздушного ската. Все присутствующие молчали. Настал момент, которого все долго ждали. Всё, о чём мы говорили до этого – это было лишь прелюдией. Правда была в том, что перед ними был никто иной как Реван, и они это знали. Под их масками, в которых они называли меня наёмником или солдатом, скрывался настоящий страх – перед ними был лорд ситхов. Один из самых ужасных врагов, что им доводилось видеть. Не Малок, который прославился лишь своей жестокостью, а умный и хитрый стратег, не знавший поражений в прошлом.

Я вошёл к ним как мальчишка, который ожидал наказания за проступок, а теперь стоял перед ними победителем. Мне даже не нужно было что-либо говорить, страх всё сделал за них. Теперь мне всё стало ясно, теперь всё встало на свои места. Стало понятно, почему Реван так и не вернулся к джедаям после войны – страх Совета был настолько велик, что они никогда бы не смогли услышать или понять то, что он скажет.

– Я стану его учителем, – внезапно произнесла Бастила и преклонила колено, – если это необходимо. Прошу.