StarCraft: сборник рассказов
Шрифт:
— Там должен быть работающий пульт управления, — сказала Ханна. — Мы вызовем подмогу, а затем поищем лестницу, которая ведет наружу.
Кастон позволил ей идти первой, поскольку у нее единственной остались патроны в винтовке. Она повернула за угол. У него возникло ощущение, что поиски лестницы ни к чему не приведут. Солдаты Конфедерации не погибли бы тут от голода, если бы тут была лест…
Стоп.
Если лестницы не было, откуда взялись напавшие на них зерглинги и гидралиски?
Скрежет в стене позади них стал их единственным предупреждением.
Таракан
— Кастон, ложись!
Кастон не собирался оставлять ее сражаться в одиночку. Если задуматься, он даже не собирался остаться в живых на этой планете. Он ринулся на возвышающегося таракана и ухватил его обеими руками, не давая двинуться, чтобы Ханна смогла выстрелить…
Таракан небрежным движением отшвырнул его к стене; раздался звук удара стали о сталь. Ханна выстрелила, и очередь срикошетила от брони таракана…
Тот отшатнулся, разевая пасть. Время словно замедлилось. Ханна бросила винтовку Кастону…
И тут таракан выпустил струю кислоты.
Ханна отшатнулась назад, задыхаясь; спереди она вся была покрыта бурлящей зеленой жижей. Она тяжело осела на пол, раскинув ноги, затем упала навзничь.
Шевеля когтями, таракан повернулся к Кастону, снова открыл пасть, и желчь начала подниматься в его горле…
Темный подземный коридор наполнился силой мысли, пришедшей откуда-то сверху. Таракан задрожал и уставился на Кастона, пуская слюни.
А затем размозжил себе голову об неосталь.
Почувствовав невероятную усталость, Кастон кое-как, по стеночке, поднялся на ноги. Спотыкаясь, он прошел мимо трупа таракана к Ханне. Кислота проела ее броню до самой земли. Не осталось ничего похожего на человека.
Зажав в руке винтовку Ханны, Кастон пробрался к дыре, из которой таракан напал на них. Она оказалась достаточно широкой, и Кастон смог пролезть туда.
Лучи света из фонарей на его груди пронзили темноту. Тоннель шел под углом от академии, неосталь переходила в почву. Поверхность стала твердой, поскольку была укреплена выделениями таракана. Проход начал подниматься вверх по спирали, и Кастон двигался по нему на протяжении получаса. В какой-то момент от спирали отошел горизонтальный коридор в сторону академии, и Кастон догадался, что, если пойдет по нему, то выйдет к месту гибели Келла и Валлена и найдет там их тела.
Он продолжал взбираться, пока не оказался на поверхности снаружи академии.
Надзиратель ждал его.
Немигающие зеленые глаза с красноватым ободком смотрели на него, оценивая и вынося приговор. Дикая ненависть волнами исходила от покрытой шрамами туши, точно тепло от печи. Позади надзирателя в небо поднимались руины академии.
Не прерывая зрительного контакта, надзиратель сделал невероятное усилие, выпустил коготь и прочертил длинную, неровную линию у ног Кастона.
Тот уставился на нее. И понял.
Один. Надзиратель
Надзиратель не отводил взгляда еще в течение некоторого времени. Затем он раздулся и поднялся в воздух, отворачиваясь.
Кастон вскинул винтовку, но выстрела не последовало.
Надзиратель оставил его в живых специально. Хотел, чтобы Кастон его убил. Он убил другого надзирателя, и поэтому зеленоглазый зерг хотел умереть. Почему?..
Он вспомнил, как два надзирателя летели бок о бок, словно разговаривая. Против своей воли он подумал о невероятном разуме создания и вспомнил слова Берри о том, что когда-то надзиратели могли жить сотни лет. Он подумал, могло ли зараженное создание, отделившись от Роя, вернуть свои воспоминания и разум.
И как чудесно было бы найти кого-то, кого ты знал еще до этих времен, полных кошмаров, длящихся сотни лет…
Он отбросил винтовку с криком, полным отвращения.
Я возвращаюсь назад к горизонту. Моясмерть не пришла. Ямечтал о ней.
Я не хочу помнить. Яне хочу больше быть Один.
Я не хочу больше быть собой.
Я не хочу скорбеть.
Я пересекаю горизонт. Явозвращаюсь в объятья . Я…
Боль
Я…
Я?
Мы.
В спокойствии объятий Нас замерли мы.Керриган вернется. Это мызнаем.
Больше здесь ничего нет.
Мы не хотим помнить.
Надзиратели, вот кто мы.
К закату Кастон выкопал восемь могил, положив туда останки своих товарищей. Он оставил рядом с могилами свою броню и пошел в сторону бывшей столицы Конфедерации, превратившейся в город-призрак. Спасатели рано или поздно прибудут, но он не хотел, чтобы его спасали. Спасение — значит, ресоциализация. Ресоциализация означала забвение, а он не хотел забывать.