Stargate Commander: История "Рассвета"
Шрифт:
О, уже начинают догонять. Дистанция около тысячи километров, импульс у нас падает, гравитация облака нас серьёзно тормозит. Если отклонить корабль кормовыми маневровыми двигателями, выйдет неплохой такой манёвр, но его ещё рассчитать надо… Ладно, хрен с ним, я не математик. Буду действовать, как в армии учили. Уже некогда считать и перепроверять. Тут или делаем хоть что-нибудь (желательно, наиболее правильным образом), или исчезаем бесследно и бесславно, даже не успев ничего почувствовать.
На корме, над двигателем, позади главной пирамидальной надстройки, инфернально вспыхнул эпических размеров
Пуск!
Реверсивные двигатели отключились перед манёвром, субсветовой же «взревел» всеми своими гигаваттами и «утопил тапочку»: скорость мгновенно выросла до семидесяти восьми километров в секунду, восьмидесяти пяти, девяноста двух, ста, ста двадцати, полутора сотен и продолжила расти.
А теперь самый прикол: тоннельный прыжок сожрал почти всю нашу накопленную энергию. На панели матом матерились приборы: наличного заряда осталось максимум процента на 0,0001. Дожимаем последние микроватты? Да. Дожимаем, и доживаем. Прощайте все.
Двигатели встали.
Инерция приличная. Корабль с выключенным движком полетел дальше, а энергия начала отключаться по всему кораблю. Аварийный компенсатор пуст. Буферы двигателей пусты. Орудия не работают. Все компьютеры потухли. Транспортная линия корабля замерла. Врата обесточены. Обесточены? Нет, врата – единственное, что работает. Даже освещение сдохло.
Абзац настал бы всему и вся, уже секунд через сто. Но, вот прошла минута, две, пять, десять. Если бы расширение облака тёмной материи не прекратилось, нас уже смяло. Не знаю, почему, ноо щиты вырубились, а нас не поджарило: значит, мы уже далеко. Ну не гравитацией же нас отбросило? Тогда, что это? Остановилось расширение туманного образования? Или оно растеряло часть свойств и перестало тянуть нас своей гравитацией?
На поясе опять затрещал приёмник:
– Попов, это Мигунов. Можешь объяснить, в чём дело? У нас по всему кораблю пропала энергия.
Я снял с пояса радиостанцию и зажал тангенту:
– Всё нормально, полковник, – если такой термин вообще применим в данной ситуации. – На какое-то время трындец отодвинулся.
– Поясни?
– Говорю, мы пока что живы. Есть у меня мысль, как исправить положение, но мне потребуется помощь.
Вот так вот и договорились, с господином офицером.
***
Мигунов появился на мостике буквально через пять минут после инцидента.
Вошёл так быстро и с такой поспешностью закрыл за собой проход, будто бы догадался, насколько дело может быть хреновым.
– Насколько всё дерьмово? – с ходу спросил офицер.
– Ещё не выяснял.
Да и как тут выяснишь, если полетало всё к писюнам собачьим?
– Угроза есть?
– Беспрецедентная.
И я сейчас ни капли не преувеличиваю. Без энергии нет регенерации кислорода и вентиляции воздуха. Без энергии нет отопления. Без энергии нет щитов и мы открыты для астероидной угрозы с космической радиацией. Я не успел замерить фон за бортом, пока были активны бортовые компьютеры, но то, что исходило от нагонявшей нас туманности, благоприятным для тропического загара не назовёшь.
Мигунов – военный до мозга костей. Но даже ему хватило одного взгляда на помершие посты и моё тело в кресле капитана, чтобы всё понять.
– Сколько нам осталось?
– Смотря, чем будем заниматься, – выдохнул я. – Я постараюсь перезапустить генераторы, но…
– Я отправил людей за ними, – сообщил полковник.
Офицер подошёл к обзорному панорамному щиту и воззрился на теряющийся во мраке космоса нос «Колыбели зла».
– Сразу, как только пропала энергия, я послал людей проверить генераторы, – повторил Мигунов. – В течение часа должна начаться дозарядка главных аккумуляторов.
– Это ещё не всё…
– Мы сменили наше местоположение.
Когда надо – даже до самых тугодумных может дойти.
Мигунов не был дебилом. Да, военным с узким, зажатым и зашоренным мышлением, но не дебилом. Он выходил со мной в открытый космос и видел обстановку вокруг нас. А сейчас он же стоит в Центральном перед обзорным щитом и видит абсолютно иную. Тут юлить бесполезно.
– Каким-то образом сработал тоннельный двигатель, – сообщил я. – Что произошло – не знаю, не успел выяснить. Мы просто в одночасье сменили наши координаты. Абсолютно точно можно сказать только одно: я не запускал его целенаправленно. Даже не находился в подпрограмме запуска. Допускаю, что мог «не туда ткнуть», но факт есть факт.
Мигунов нахмурился.
– Не думаю, что это ты сделал, – произнёс офицер. – Древние славились своей способностью предугадать вмешательство криворуких и от души ставили защиту от дурака. «Случайно» запустить межпространственный двигатель? Мне быстрее внеочередное звание дадут, чем это случится. Нет, тут что-то другое…
Хоть кто-то где-то умеет критически посмотреть на ситуацию с разных углов и точек зрения…
– Нас материализовало рядом с какой-то неведомой ёкарной хернёй, – продолжил я. – Какая-то дымная туманность, не подлежащая анализу и идентификации. Всё, что сумел про неё выяснить – она дико фонила, как миллион Чернобылей. От электромагнитного поля чесались кости, а датчики корабля сигнализировали об адской температуре. Я успел отвести от неё корабль и набрать скорость, прежде, чем вырубилось всё.