Стархэвен
Шрифт:
— Я могу бросить мелочь в психоаналитический автомат и получить из него столь же прекрасный совет.
— Может быть. Так ты придешь?
Квеллен подумал о деле, которое он изучал всего лишь час назад, об участнике причастия, который подсунул псевдоживое стекло в пищеварительный тракт трех единоверцев, а затем с интересом наблюдал, как они умирают в мучениях.
Квеллен представил себя самого, корчащимся от боли, прильнувшую к нему плачущую Джудит и попытался извлечь со дна души последний остаток сопереживающей печали от своих страданий, что соответствовало бы духу исповедоваемого ею культа.
Он тяжело вздохнул. Она была права. В последнее время он стал жить только для себя. Ему надо встряхнуться, позабыть хоть ненадолго
— Да, — сказал он, кивнув утвердительно. — Да, дорогая, я приду к причастию. Ты довольна?
Глава девятая
У Стенли Брогга день получился очень трудным.
Заместителю комиссара приходилось все время таскать каштаны из огня для Квеллена, но это его не смущало, так как у Брогга была колоссальная работоспособность. В глубине души он считал, что вдвоем со Спеннером они тянут работу всего управления. Они были два сапога пара. Крупные мужчины, солидные и неторопливые, с достаточным запасом плоти, чтобы черпать дополнительную энергию во время кризисов. Спеннер вел административную часть дела, а Брогг — рутинную, повседневную. У Спеннера был шестой разряд, у Брогга — девятый. И все же Брогг держал себя со Спеннером на равных.
Эти двое других — Колл и Квеллен — были архитектурными излишествами аппарата управления. Колл был полон ненависти и злости, кипел от гнева просто потому, что был мал ростом и некрасив. Разумеется, он был не глуп, но внутренне присущая ему изначальная невротическая направленность делала его опасным и ненужным. Если и нужно было бы подвергнуть принудительной психотерапии, так это Колла. Брогг часто сравнивал его с римским императором Тиберием, злобным, таящим опасность для окружающих, не безумца, но с искривленной психикой. От таких людей лучше держаться подальше.
Если Колл был Тиберием, то Квеллен — Клавдием: добродушным, умным, в сердцевине своей слабым. Брогг презирал своего непосредственного начальника. Квеллен был в его глазах трус, несоответствующий своей должности. Временами Квеллен брался за дело энергично и решительно, но это не соответствовало его натуре. Брогг выполнял за Квеллена будничную работу в течение многих лет. Иначе управление давно было бы признано недееспособным.
Что было удивительным в Квеллене — он был способен на преступление. Это в свое время поразило Брогга. Он как–то не думал, что этот человек обладает подобным свойством. Чтобы получить участок земли в Африке, необходимо было тщательно подделать документы, затребовать и добыть незаконное стасисное устройство для транспортировки из квартиры служащего седьмого разряда в бассейн реки Конго, вести жизнь беззаботную и даже роскошную. Это было столь смелым предприятием, что Брогг до сих пор не мог понять, каким образом это все удалось осуществить такому человеку, как Квеллен. Единственным объяснением могло послужить то, что Квеллену была настолько отвратительна суровость окружающей его жизни, что он готов был подвергнуть себя любому риску, лишь бы иметь возможность отстраниться от нее. Даже трус мог подняться до того, что выглядело как нравственное величие, в интересах своей собственной трусости. Подобным же образом мягкий, слабохарактерный человек, вроде императора Нерона, мог превращаться в демона — только для того, чтобы сохранить в неприкосновенности свою слабохарактерность. Нерон, как считал Брогг, не был по натуре своей демонической личностью в духе Калигулы. Он стал чудовищем в результате длительной постепенной эволюции. В некотором роде это не соответствовало его характеру, точно так же, как удивительный по смелости поступок Квеллена дисгармонировал с образом человека, который создал Брогг.
Брогг обнаружил величайшую тайну Квеллена чисто случайно, хотя тут и присутствовала некоторая доля вероломства. Он уже давно подозревал, что у Квеллена есть некий секрет, но не имел ни малейшего представления, что это такое. Возможно, незаконная религиозная деятельность. Может
Не зная подробностей, но учуяв обеспокоенность в поведении Квеллена, Брогг стал искать способ, как обратить к своей личной выгоде сложившееся положение. У него были большие расходы. Брогг был человеком с претензиями на ученость. Поглощенный изучением древних римлян, он окружил себя книгами, настоящими римскими монетами, историческими предметами той эпохи. Чтобы приобрести что–нибудь подлинное, нужны были немалые деньги. Брогг проживал без остатка все свое жалованье. И тут ему пришло в голову, что Квеллен мог бы стать дойной коровой для него.
Для начала Брогг переговорил с тогдашним напарником Квеллена по комнате, Брюсом Мареком, — тогда Квеллену еще не был присвоен седьмой разряд и он, как всякий неженатый мужчина его разряда, должен был делить квартиру еще с кем–нибудь. Марек, хотя и подтвердил, что происходит нечто странное, не мог, однако, привести никаких доказательств. Похоже, ему было известно немногое. Затем Квеллен получил повышение, и Марек перестал интересовать Брогга.
Тогда он прицепил «ухо» к своему боссу и затаился, прислушиваясь.
Правда открылась довольно быстро. Квеллен потворствовал тому, чтобы ломоть Африканского континента был зарегистрирован на имя, которое будет вписано впоследствии, и сделал все, чтобы стать кандидатом на это место. Большая часть Африки была оставлена в качестве резерва для членов Верховного Правления — в особенности ее тропическая часть, которая почти полностью обезлюдела после бактериологической войны полтораста лет тому назад. Квеллен отхватил свой ломоть. Он устроил так, чтобы там был выстроен дом и установлен незарегистрированный стасис–транспортер, который мог за одно мгновение перенести его через Атлантический океан. Разумеется, небольшая хитрость Квеллена со временем будет обнаружена при очередном размежевании. Но эта часть мира не должна была подвергаться размежеванию еще добрых полсотни лет, так что пока Квеллену мало что угрожало.
Несколько недель Брогг выслеживал Квеллена. Сперва он посчитал, что Квеллен, должно быть, брал с собой женщин в свое прибежище для участия в запрещенных религиозных обрядах. Но нет, Квеллен отправлялся туда один. Он просто искал покой и уединение. В какой–то степени Брогг сочувствовал своему начальнику в этой потребности. Но тем не менее у Брогга были свои собственные потребности, и он не был сентиментальным. Настало время, и он пошел к Квеллену.
— В следующий раз, когда отправитесь в Африку, — сказал он напрямик, — подумайте обо мне. Я завидую вам, комиссар.
У Квеллена от удивления отвисла челюсть. Затем он пришел в себя.
— Африку? О чем это вы говорите, Брогг? С чего бы это мне отправляться в Африку?
— Чтобы не видеть всего этого, — Брогг сделал рукой полукруг.
— Так?
— Я отметаю все ваши обвинения. Они ничем не подтверждены. Понятно?
— У меня есть доказательства. Хотите услышать?
В конце концов они пришли к соглашению. За щедрую плату наличными Брогг будет держать яз^к за зубами. Это случилось несколько месяцев тому назад, и Квеллен платил регулярно. Пока он это делал, Брогг соблюдал соглашение. По сути, он нисколько не был заинтересован в том, чтобы донести на Квеллена, который был сейчас ему гораздо полезнее как источник денег, чем как узник одного из исправительных заведений. Приобретая все необходимое для своих исследований за счет Квеллена, Брогг искренне надеялся на то, что больше никому не удастся разоблачить эту тайну, ибо это означало бы потерю его дополнительного дохода и могло даже довести его до тюрьмы по обвинению в сообщничестве. Все это время Брогг следил за Квелленом, как ангел–хранитель, прикрывая его от любопытных взглядов других.