Старик с обочины

Лукьянов Александр Николаевич

Территория бывшего СССР Сибирь Усть-Хамский район Хамской области Аномальная Зона внеземного происхождения Гремячье 17 часов 6 августа 2007 г.

Ташкент, Тихоня

– А красновцы теперь уж, поди-ка, дома.
– грустно сказал Тихоня.
– Вчера с утра ушли.

– Угу.
– подтвердил Ташкент.
– Зато им топать-то куда дальше, чем нам. Вдобавок через места пропащие: по краю Большого Озера, по болоту… А переправа через Норку, а окраины Марьино, а железная

дорога! Бррр… Скоро там сменщики-то выйдут? Постучать, а?

– Ой, не ной, мой герой, удалой часовой.
– вяло продекламировал Тихоня.
– Уже тащатся, ногами шаркают. Не слышишь, что ли?

В дверном проёме материализовались Самовар и Ушастый, снимающие «калаши» с предохранителей:

– Отдыхайте, парни, мы заступаем на дежурство. Вы поели?

– Раньше вас.
– ответил Ташкент. Он закинул автоматный ремень на плечо и выжидающе посмотрел на Тихоню. Тот кивнул и спустился с разбитых ступенек водонапорной башни.

– Эй-эй!
– забеспокоился Самовар, -Куда?!

– Да вот пока Стрелок в больнице у Кузнецов товар заказывает, мы решили здание обойти по периметру.

– Спятили.
– веско поставил диагноз Ушастый.
– Кого на свою голову поискать вздумали: котяру, кровососа или стаю кабанов? А то, может, к гипнотизёру на приём наладились, покойнички потенциальные?

– Просто пойдем и посмотрим… -ответил Тихоня.
– Да почини ты, наконец, лампочку. Что она у тебя как у царевны звездой во лбу горит?

– Ну-ну… -скептически заметил Самовар.
– Если что – стреляйте, побежим выручать.

– Непременно стрельнём.
– заверил Тихоня.
– Айда, Ташкент.

Они медленно дошли до угла «фабрики Кузнецов» и осторожно свернули в то, что некогда было сквериком у больницы.

– Ты того… этого… осторожнее… -сказал Ташкент.
– Вон бармалеева борода мотается.

– Вижу.
– ответил Тихоня. – спасибо. Да и пусть себе мотается. Мы же не будем ей растираться, не мочалка в бане. Даже близко не подойдём. Зато, смотри-ка – сколько этаков у подвального окошка! Половине «курорта» хватит, чтобы фонарики и КПК зарядить. Боров за них нас три дня кормить будет. Ну-ка, давай, Ташкент, собирай, а я на стрёме постою.

Бродячие погремушки на ветках сухого дерева

Ташкент присел, осторожно постучал прутиком по коленчатому серебристому стебельку, увешанному толстыми серыми дисками, отдалённо напоминающими монетки. Стебелёк пискнул и задрожал, серые кружочки осыпались на землю. Ташкент стал торопливо собирать их в нагрудный карман комбинезона.

– Вместе не клади, не то разрядятся.
– посоветовал Тихоня.
– По трём карманам распихай.

– Не учи, знаю, знаю…

Подул слабый ветерок.

– Повезло.
– довольно сказал Ташкент.
– Что же, Кузнецы вообще наружу не выходят? У них тут под носом добро просто так валяется. Вон ещё грибы выросли, целая полянка.

– Н-ну, похоже, для них этаки – не добро. Орлы мух не ловят… -пожал плечами Тихоня.
– Кузнецы не мелочатся. Сидят себе, запершись, клепают потихоньку материальные ценности, торгуют по крупному и с выгодой, а до всякой дешёвки не опускаются. Они – не мы, братишка. А грибы обязательно надо срезать. Молодец, что углядел. Только куда ж их положим, вот вопрос…

– В

капюшоны!
– осенило Ташкента.
– Много войдёт.

– Хм, пожалуй. Срезай.

Они добрались до середины задней стены здания, капюшоны уже были набиты слабо шевелящимися грибами, когда Ташкент остановился, прижался спиной к холодной и сырой кирпичной кладке. Он некрасиво оскалился, завертел головой и выставил вперёд ствол автомата.

– Чего ты?
– опешил Тихоня.

– Смотри на балкон. Да куда уставился?! Третий этаж, посередине.

Тихоня быстро взглянул наверх, едва слышно присвистнул, увидев руку, неподвижно свисавшую сквозь балконные перила.

– Кровь капает.
– сказал он, упирая приклад в плечо.
– Недавно спёкся. Плохо дело. Что за чертовщина творится? Кто такой?

– Да вы его знаете.
– послышался сиплый голос из-за пышных кустов войлочной вишни в углу скверика.

– Кто там?
– визгливо вскрикнул Ташкент.
– Выбирайся, не то очередью полосну. И руки держи за головой. Считаю до трёх! Раз!

– Да выхожу, выхожу. Только рук, Ташкент, извини, подымать не стану.

Зашуршала темно-зелёная бархатная листва и из кустов выдвинулся среднего роста человек в драном и грязном комбинезоне. Он держал под мышкой дулом вниз обмотанную камуфляжным тряпьем древнюю снайперскую винтовку. Совершенно лысая голова была покрыта нежно-розовыми пятнами, словно от ожогов.

– Привет, парни!
– измученно просипел он, почти не двигая впалым беззубым ртом.
– Ну, как дела? Соскучился я без вас…

– Ста-арик?!
– беззвучно ахнул Тихоня.

6

Территория бывшего СССР Сибирь Усть-Хамский район Хамской области Аномальная Зона внеземного происхождения Гремячье 17 часов 20 минут 6 августа 2007 г.

Старик, Тихоня, Ташкент, Глюк, Бобёр, Ушастый, Самовар

Тихоня и Ташкент вынесли на ступеньки башни ведро подогретой на «буржуйке» воды. Старик, тихо постанывая, стянул прорванный и прожженный во многих местах комбинезон, сбросил испачканные засохшей бурой кровью лохмотья майки.

– Ой, матерь божья коровка!
– не выдержали стоявшие караульными Самовар и Ушастый: грудь, живот, плечи, спина и руки Старика были покрыты такими же пятнами тонкой послеожоговой кожи, что и облысевшая начисто голова. Кое-где сквозь съеженную и покрытую болезненными морщинами розовую кожу проступали багровые капельки.

– Где ж тебя так угораздило?!
– поразился Самовар.

– Лейте, чего остолбенели? – раздражённо велел Старик. И голос у него также был почти неузнаваем: сиплый и низкий одновременно. Спохватившись, Тихоня начал тонкой струйкой лить воду. Старик осторожно вытирал тело мокрыми ладонями. Когда вода закончилась, он сказал непонятно: «Нет, не такая… пресная… та совсем другая…» И устало уселся на ступеньку обсыхать. Ташкент осторожно потрогал пальцами его плечо. Сейчас, когда запекшуюся кровь и грязь смыло водой, кое-где тело оказалась сверх ожиданий почти в порядке. Неглубокие порезы, ссадины, синяки. Но, в общем, терпимо, бывает много хуже.