Шрифт:
Пролог
Вспомнить прожитую жизнь – это, пожалуй, почти то же, что пережить ее вновь.
Б. Франклин
Тот, кто ответил себе на вопрос: «Зачем жить?» – сможет вытерпеть почти любой ответ
на вопрос: «Как жить?»
Ф. Ницше
Ярославль, 1992 год.
Может ли человек начать жить заново, забыть о страшном событии, которое фактически перечеркнуло всю его жизнь? Ты берешь всю вину на себя, но ты не виноват,
Но это невозможно, потому что так устроена наша жизнь. И ты постоянно задаешь себе один и тот же вопрос и тут же даешь на него готовый ответ.
– Ну почему я не был с ними тогда? Я мог бы защитить. Они были бы живы!
Но ты живешь пока по инерции, потому что возмездие еще не свершилось. А когда все кончено, гнетущая пустота обволакивает твою душу, и ты задаешь себе уже другие вопросы:
– Зачем жить? Как жить?
Кто-то настойчиво трезвонил в дверной звонок. На грязном полу в квартире в окружении пустых валявшихся бутылок из-под водки и пива лежал человек. Звонок разбудил его. Память медленно возвращалась, и приходило осознание. За ним пришли. Раздался треск выламываемой двери.
Прошло 24 года.
Глава 1
Старик Петр Иванович Красавин жил в селе Волково, которое располагалось на высоком берегу Волги недалеко от Ярославля. Изба его находилась на краю села рядом с лесом. Жизнь здорово потрепала старика, так что выглядел он на все восемьдесят лет, хотя в прошлом году разменял лишь седьмой десяток.
Был старик тихий. Дачникам и приезжим, которые обосновались в этом месте не так давно и ничего о нем не знали, он казался нелюдимым, они его даже побаивались и сторонились. Но старожилы, которых осталось в селе не так много, знали Красавина хорошо, так как родился и вырос старик в этих краях. Правда, Иваныч, как его называли старожилы, после возвращения из Ярославля в Волково в конце девяностых, был не очень-то словоохотлив даже с ними. Он становился разговорчивым, только когда на выходные или в отпуск приезжал друг детства Игнат Сидорин. Для Игната он был Петюней, а так называли старика только близкие.
Места в Волково были красивые, не случайно после 2015 года сюда периодически приезжали на съемки киношники, один из которых построил здесь для себя дачу.
Приглашали и жителей села участвовать в массовках, от чего никто не отказывался: и на всю страну тебя покажут, и деньги заработаешь. Одному режиссеру так понравилась колоритная фигура Иваныча – высокая сгорбленная фигура, седая борода, пышная седая шевелюра, скорбный лик в морщинах, – что он неделю ходил за стариком, уговаривая сняться в одном эпизоде, где надо было сыграть монаха. Но согласия так и не добился, киношнику не удалось даже поговорить со стариком.
Интересовались киношники у местных жителей и происхождением названия села, которое те объясняли по-разному: то ли в ближайшем лесу когда-то водилось много волков, то ли хозяином здешних мест был некий Волков. В общем, история об этом умалчивает. Интересно то, что в начале двухтысячных годов появился в этих краях некий бизнесмен по фамилии Волков, уж не из тех ли Волковых… Он и церковь разрушенную восстановил, и ферму, производит молочную продукцию с логотипом «ВИК», что означает «Волков и Компания».
А волки нынче почти перевелись. По крайней мере, ни старик Красавин, для которого лес был вторым домом, ни другие местные жители ни одного не видели. Но в селе знали, что в войну в голодное время волки подходили
Но в пятидесятые-шестидесятые годы за волков так рьяно взялись, что почти всех истребили. И понятно почему: охота на них велась тогда чуть ли не круглогодично. Государство поощряло охотников, выплачивая им немалое по тем временам денежное вознаграждение. Так, после денежной реформы 1961 года за каждую волчицу давали по двести рублей; если добыл матерого волка – получи сто пятьдесят рубликов; а за волчонка от пятидесяти до ста рублей.
Иваныч помнил, как отец Игната, заядлый охотник, купил мотоцикл «Урал» с коляской, который стоил девятьсот рублей. По тем временам это были огромные деньги. Зато не стало проблемы с доставкой урожая на базар и в любой момент можно было поехать в город по делам. Этот мотоцикл после смерти отца достался Игнату.
Нынче в лесах в районе Волкова охотой мало кто промышляет, кроме заезжих охотников. Но зверья разного водится много: лисицы, лоси, кабаны, даже енотовидная собака встречается. А медведям сам бог велел здесь обитать, не случайно изображение косолапого есть на гербе Ярославля. Медведям вольготно живется, благо малинники здесь всегда знатные были, да после войны еще и пасек прибавилось. А медведь, как известно, любитель сладко поесть. Зайцев с белками тоже вдоволь. Опять же орешники, ельники да сосны для белок – самое оно для прокорма. А зайцам везде вольно, где полей много.
Старик Красавин никогда в жизни не охотился, но был знатным грибником и ягодником. Грибы да ягода были большим подспорьем к пенсии по инвалидности – и сам ел, и продавал на трассе. Были у него свои потаенные места, о которых никто не знал. Уже по весне носил корзинами из леса сморчки и строчки. Собирал их дед на местах вырубок, рядом с молодыми соснами и на тропинках, где солнце лучше прогревает землю. Многие сельчане брезговали и не брали эти грибы, а зря. Спрос на них всегда есть, любители сморчков и строчков говорят, что грибы эти – деликатесные. Да и сам Иваныч грибы готовил: с картошкой пожарить да сметаной залить – дело нехитрое.
Летом, как пойдут маслята, моховики да белые, а чуть позже подосиновики, подберезовики и другие, только успевай собирать. Здесь грибники в лес валом идут, собирают грибы ведрами, корзинами, пакетами, даже мешками, особенно в грибные годы. Правда, на выходных – беда. Горожане лес атакуют: едут и на своих машинах, и на рейсовом автобусе, который проезжает мимо Волково. Иваныч же любил, когда в лесу тишина, поэтому в выходные предпочитал туда не ходить. Зато все будни были его – на работу не надо. Бывало, в день в лес по два раза сходит.
Свежие грибы Иваныч сам продавал на трассе, из них же делал заготовки для себя и для продажи зимой: сушил и солил. Только на трассе стоять холодно, особенно в морозные зимы. А ехать в город на базар, да стоять там – не мужицкое это дело. К тому же за место на базаре надо платить, за билет в два конца на рейсовый автобус. Да тащить банки с соленьем на себе тяжело, не в тех он годах.
Вот и пользовался старик посредничеством местной продавщицы Любочки, дородной женщины, про таких говорят «кровь с молоком». На свои пятьдесят она никак не выглядела, поэтому и звали ее так, а не полностью по имени-отчеству – Любовь Трофимовна. Сестра Любочки проживала в Ярославле, где имела торговую точку для продажи даров природы, которые с удовольствием раскупали заезжие туристы. Ярославцам повезло, что город входит в Золотое кольцо России и туристов в любое время года много, в том числе – иностранных.