Старинный орнамент везенья
Шрифт:
– Нет, я даже не знаю его имени. Может, вы все-таки объясните, что…
– Ну, что я тебе говорил?! – Коляныч нетерпеливо поерзал в кресле и бросил на товарища торжествующий взгляд. – Никогда ничему нельзя верить на слово! С тебя бутылка «Хеннеси», Фома неверующий!
– Рад, что твои предположения подтвердились, – Ассан сдержанно кивнул.
– А теперь, может быть, вы все-таки объясните мне, что происходит? – Липа из последних сил пыталась держать себя в руках, но боялась, что
– Ну, расскажи ей, разрешаю! – Коляныч сцепил на пузе толстые пальцы, приготовился слушать.
– Может, стоит еще раз проверить? – Ассан с сомнением потер подбородок.
– Мы уже все десять раз проверили. Рассказывай!
Ассан начал издалека. Из такого далека, что Липе и не снилось.
– Тим страдает, – сказал Ассан. – Счастливчик страдает и почти каждый день напивается. Он потерял душу.
Липа горько усмехнулась, она тоже потеряла душу. Возможно, даже в тот же самый момент, что и Тим.
– Знаешь, красавица, – толстяк подался вперед. – Я сам не дурак выпить, но Счастливчик меня переплюнул. Мы с Ассаном думали, что это пройдет, что парень перебесится, но с каждым днем становилось только хуже. Если он не пьет, то часами молчит. Раньше я молил бога, чтобы этот болтун заткнулся хотя бы на пару минут. Он заткнулся, а я снова надоедаю господу своими молитвами. – Коляныч горестно вздохнул. – Молчаливый Счастливчик – это так же противоестественно, как зебра без полос.
– Что вы от меня хотите? – Липа залпом допила остывший чай.
– Ты должна ему помочь.
– Как?!
– Полететь с нами в Дакар.
– Нет! – Они же ничего не знают. Хотят помочь своему другу, но не ведают, что творят. – Я не могу.
– Почему? – вежливо поинтересовался Ассан. – С визой проблем не будет.
– Виза тут ни при чем. Я просто не смогу ему ничем помочь.
– Но вы бы хотели?
– Это неважно, Тим сам не захочет.
– Тим захочет, – Коляныч самодовольно усмехнулся. – Если пирамида не идет к фараону, значит, фараон сам идет к пирамиде. Счастливчик захочет.
– Вы ничего не знаете!
– Мы все знаем, – мягко возразил Ассан.
– Все?! – она почувствовала, как заливается краской стыда. – Он вам рассказал?
– Не суди его строго, девочка, – Коляныч поскреб пузо. – Он был пьян и несчастен, он не ведал, что творит. А друзья на то и существуют, чтобы делиться с ними своим горем.
– Все, Коляныч, хватит дешевых мелодрам, – вмешался Ассан.
– Я просто хочу, чтобы она поняла, насколько все серьезно.
– Она поняла. Липа, мы должны вам кое-что рассказать. Кое-что очень важное.
Она молча кивнула. Пусть говорят, что уж теперь?
– Этот человек, – Ассан кивнул на фотографию, – отец Счастливчика.
Липа
– То, что сказала вам мачеха Счастливчика, не имеет под собой никаких доказательств. Это лишь домыслы, порожденные незнанием. Все решили, что вас с господином Никоненко должно обязательно что-то связывать, коль он оставил вам часть своего состояния. Если это не романтические отношения, значит, родственные. А оказалось, что есть и еще кое-что. Вы спасли ему жизнь. Мне кажется, это достаточное основание для проявления благодарности.
Липе очень, просто безумно хотелось верить сказанному, но оставались сомнения:
– Но Марина сказала…
– Мы проверили эти сведения, – Ассан улыбнулся.
– Да, мы только что из Ярославля, – подтвердил Коляныч. – Отец Счастливчика не имеет никакого отношения к твоему рождению.
– Ну что, теперь вы согласны полететь с нами в Дакар?
– И имей в виду, девочка, – Коляныч погрозил ей толстым пальцем, – если ты откажешься, Счастливчику придется менять прозвище. А мы с Ассаном уже как-то к нему привыкли.
Липа слушала этих двоих и заставляла себя верить. С каждым сказанным ими словом ее мир наполнялся красками и звуками. И в этом мире, где-то на горизонте, замаячил солнечный город и дом, наполненный светом.
– Когда лететь?
– Как можно быстрее, – Коляныч одобрительно хмыкнул.
– У меня кошка.
– Да, Счастливчик говорил, что собирался забрать вас обеих: тебя и кошку. Мы решим этот вопрос, не волнуйся, девочка.
* * *
Тим пытался жить. Он даже завязал с выпивкой и начал работать. До открытия Тойота-центра оставались считаные недели, а он и так потерял уйму времени.
Эта командировка в Париж должна была вывести его из штопора. Во всяком случае, он очень на это надеялся. Надеялся, что сможет, наконец, примириться с судьбой.
Коляныч прилетел за день до его возвращения в Дакар. Он хитро улыбался и выглядел, как заправский Санта-Клаус.
– Привет, Счастливчик! А у меня к тебе серьезный разговор.
Тиму не хотелось никаких серьезных разговоров. И несерьезных тоже. В последнее время ему вообще ничего не хотелось. Ну, разве что напиться. Но Коляныч был настойчив, и Тим согласился.
Когда разговор зашел о Липе, Тим хотел уйти. Коляныч не дал, перекрыл своей тушей все пути к отступлению. Пришлось слушать дальше.
Когда рассказ друга был закончен, Тим почувствовал себя снова живым. Чертовски приятное ощущение! Он хотел прямо сейчас, сию же минуту, лететь в Москву, но Коляныч был против. Коляныч сказал, что в Дакаре его ждет одно неотложное дельце.