Старков
Шрифт:
подталкиваемый безутешными дельфинами, был доставлен к Евро
пейским берегам.
Бактерия, тем временем, распространилась по всему свету,
превратив все водоемы в портвейноемы. Окружающий мир сильно
изменился. По небу плыли розовые облака, проливающиеся розо
вым дождем, розовые реки несли свои воды в розовые моря, по
которым плавали розовые айсберги. Все земные организмы уже
настолько привыкли к алкоголю, что считали это нормой, а пья
нели
Человечество ушло в глухое средневековье, а местами - и
в каменный век. Старков скитался, пытаясь найти себе место в
этом мире, примыкая то к бандам чехардистов, которые уже дав
но забыли, что такое чехарда, а именем Старкова пугали детей,
то поступая на службу к феодалам в качестве придворного
менестреля. Ни здесь, ни там его долго не терпели. Часто
Старков вообще оставался без куска хлеба и без крыши над
головой, утоляя жажду одним лишь родниковым портвейном. Одна
ждя он провел ночь, отстреливаясь от мутантов в лабиринтах
заброшенного ядерного реактора. Спасло его лишь то, что пред
водителем их оказался его давний друг Сема Соснин, узнать ко
торого удалось только по футболке "ДУШЕГУБОВ" с фамилией на
спине. Весь следующий день они вспоминали было за бутылкой
воды и пели песни.
– Был я, Сема, на западе,- говорил подвыпивший Старков.
Есть там море, только портвейн из него пить нельзя - очень уж
соленый. Совсем бы люди там пропали, да есть там завод опрес
нительный, в замке на высокой горе. Большую власть хозяин его
имеет! Я у него менестрелем работал, недолго, правда... Гру
бые там люди, неотесанные. А дальше какие-то ублюдки живут.
На двух ногах они уже и не ходят, а только прыгают и поклоня
ются Великому Тушканчику. Ежели на юг идти, то будет большой
залив Кара-Бодун-Гол, где тоже никто не живет. А сразу за
ним, на краю пустыни стоит монастырь. Умерщвляют монахи плоть
свою и едят только хлеб и портвейн... А дальше, говорят, край
света, и если вниз посмотреть, то можно черепаху увидеть, на
которой Земля держится...
– А мы,- отвечает Старков,-аппарат построили, чтобы порт
вейн в воду перегонять. Нашли на свалке большой ящик желез
ный с надписью: "Розовый портвейн - источник бодрости" и
вспять его запустили. Откуда, думаешь, водичка эта? Сами ва
рили! Вот оно как...
– Дык что ж вы, ублюдки!
– вскричал Старков.-Это ж такие
бешеные деньги можно сделать!
И на следующий день, установив аппарат на шасси от детс
кой коляски, Старков отправился к ближайшему
" Р Е Й Д Ч Е Р Н О Г О У Б Л Ю Д К А >> "
Старков, узнав, что про него пишут рассказы, ужасно воз
гордился и стал упрашивать Скирюка и Михалыча поскорее их
опубликовать. Вскоре это произошло, и Старков, скупив полови
ну тиража, бегал по городу, раздаривая книжки друзьям и зна
комым.
– Оппаньки!
– сообщал он, раздуваясь от гордости,-Дык
ведь прославился я!
Рассказы неожиданно приобрели большую популярность, были
несколько раз переизданы и включены во многие литературные
альманахи и сборники. Образ Старкова так органично вписался в
современную жизнь, что стал нарицательным. Было поставлено
несколько пьес и снято несколько кинофильмов о нем, а молодые
режиссеры, смело трактуя идею Старкова, даже ввели новый пер
сонаж в Итальянскую комедию масок. Звался он Старконе, и его
били все, включая Панталоне и Пьеро.
Однако, Старков недолго купался в лучах славы. Стоя как
то раз в очереди за портвейном, он услышал в свой адрес выра
жение "Тупой, как Старков" и заподозрил неладное.
Мрачные предчувствия его не обманули. Вскоре в радиопе
редаче "Русский язык для всех" популярно разъяснили, что вы
ражение "Глупый Старков" - это тавтология. Затем в журнале
"Здоровье" известный психиатр описал новый вид помешательст
ва, выражающийся в крайней степени идиотизма, отягощенной ма
нией величия, и метко назвал его "Синдромом Старкова".
Чашу старковского терпения переполнила басня, опублико
ванная в журнале "Трезвость и культура". Выглядел этот паск
виль примерно так:
Уж сколько раз твердили миру,
Что вредно пить, грешно, да все не в прок,
И в сердце спирт всегда отыщет уголок.
Старкову как-то бог послал кусочек сыру.
Старков на елку забрался,
Позавтракать с портвеном собрался,
Да призадумался. А сыр во рту держал он.
На ту беду лиса близехонько бежала.
Вдруг сырный дух лису остановил:
Лисица видит сыр, лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит,
Вертит хвостом и глаз с него не сводит,
И говорит:"Любезный мой дружок!
Закуска есть, а где же портвешок?
В твоих привычках, неужели,
Давиться сыром в сухомятку в самом деле?
Мой бог, да ты себя погубишь незаметно!
А ходят слухи, что поешь ты раритетно.
Да и собой хорош - высокий, статный,