Старлетка
Шрифт:
Николь склоняет голову набок и некоторое время изучает меня. «Ты не хочешь отшлёпать меня прямо сейчас?» — спрашивает она. На её лице застыло выражение невинности, и в её тоне нет ничего, кроме любопытства. Но я вижу её насквозь. Она пытается меня раздразнить, и это чертовски мило. Внезапно я понимаю, что она не осознаёт, насколько прозрачна для меня. Я не собираюсь её посвящать, потому что чувствую, что это сыграет мне на руку.
Мои руки скользят от её ягодиц к бёдрам и медленно поднимаются вверх, пока кончики моих пальцев не оказываются под её юбкой. Её дыхание учащается почти незаметно, но этого достаточно, чтобы мой взгляд упал на её грудь. Я вижу,
Я поднимаю взгляд и наклоняюсь так близко, что чувствую её дыхание на своих губах. «Есть много других способов убедить тебя в том, что ты моя, маленькая старлетка». Моя рука поднимается выше. «Шлепки — не единственный способ заставить тебя истекать влагой и умолять меня».
Её дыхание учащается, когда мои пальцы достигают её киски и я слегка приподнимаю край её трусиков. Её губы приоткрываются, и я сливаюсь с ней в поцелуе, сразу же проникая языком, чтобы ощутить её вкус. Я стону, снова утопая в её сладости. Этот нежный вкус так напоминает мне растопленный тёмный шоколад. Готов поспорить на свой следующий гонорар, что её киска такая же сладкая.
«Твои трусики промокли насквозь, детка», — бормочу я, касаясь её губ. Затем я просовываю палец под ткань и чувствую, какая она влажная, как её возбуждение покрывает мой палец. Я проникаю в неё и начинаю двигаться. Она такая чертовски маленькая и тугая, что мне нужно убедиться, что она готова, прежде чем я войду в неё своим гигантским членом. Когда я проникаю чуть глубже, я натыкаюсь на преграду, и от этого моё тело замирает, яйца болезненно подтягиваются, и я кончаю в штаны. В данный момент мне всё равно. У меня для неё ещё много детского крема.
Я подозревал, что она невинна, но, когда я убедился в этом, во мне вспыхнула жажда овладеть ею. Чтобы убедиться наверняка, я отстраняюсь и смотрю в её прекрасные, затуманенные страстью глаза. «Николь. Детка, ты девственница?»
Сначала она, кажется, меня не слышит, поэтому я спрашиваю ещё раз. Часть тумана рассеивается, и её щёки краснеют. — Да. — Её лицо мрачнеет. — Это что-то меняет?
Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к её лбу, делая глубокий вдох. «От этого я хочу тебя ещё сильнее. От осознания того, что я единственный мужчина, который когда-либо знал и будет знать, каково это — ощущать твою девственную киску на своём члене».
Когда я снова смотрю ей в глаза, они полны желания. Я поднимаю руку, чтобы мы оба увидели, что мой палец покрыт густыми сливками, а затем засовываю его в рот и облизываю дочиста. «Черт, — стону я. — Не могу дождаться, когда мой язык окажется в этой тугой дырочке. Думаю, я мог бы питаться твоим нектаром всю оставшуюся жизнь».
С её губ срывается почти неслышный стон, и, чёрт возьми, я снова кончаю. Чёрт. Надеюсь, у меня хватит выносливости, когда я войду в неё.
Я опускаю руку, задираю её юбку до талии и хватаю за край шёлковое нижнее бельё, скручивая его, пока не отрываю. Затем я надавливаю ей на плечи, заставляя откинуться назад, пока её тело не выгибается, обнажая грудь и приподнимая бёдра, чтобы показать свою киску. Мир замирает, когда я впервые вижу её юную киску, такую влажную и розовую, умоляющую мужчину позаботиться о ней. Затем он снова начинает кружиться, и у меня кружится голова от голода, который набрасывается на меня с невероятной скоростью. «Какая
У меня больше нет терпения, и я утратил способность действовать медленно. Я засовываю руки ей между ног, опускаюсь ниже, чтобы обхватить её округлую попку, и поднимаю её к своему жаждущему рту. Я провожу языком по её центру, и это сводит меня с ума. Я практически набрасываюсь на её киску, облизываю и сосу, погружаю язык в неё, пока не слышу её стоны. Я отстраняюсь только для того, чтобы приказать: «Не скрывай от меня свои стоны удовольствия, Николь». Мой голос звучит жёстко, давая понять, что это не просьба. «Я хочу слышать каждый грёбаный стон, каждый крик, каждый вопль. Ты понимаешь?»
— Да, — выдыхает она, и я вознаграждаю её, снова погружаясь в неё и наслаждаясь её сладостью. Я не играю в игры и не пытаюсь растянуть удовольствие. Я беру её жёстко и быстро, и её стоны подстёгивают меня, пока всё её тело не напрягается, и она не взрывается, выкрикивая моё имя.
Грудь Николь вздымается, пока она пытается отдышаться, и у меня текут слюнки. Я знаю, что скоро смогу взять в рот её идеальные сиськи. Её тело обмякает, когда я переворачиваю её, и она ложится мне на грудь, обессиленная и удовлетворённая. Мои штаны в полном беспорядке, её юбка помята и задралась на талии, а трусики валяются на полу в клочьях.
— Это было... я никогда... боже мой, — бормочет она.
Я наклоняюсь и целую её в ухо, а затем шепчу: «Я с тобой ещё не закончил. Мне этого мало». Мне никогда не будет достаточно.
В этот момент у Николь урчит в животе, и я смеюсь, глядя, как краснеют её щёки. Я кладу одну руку ей на спину, а другую — под ноги, а затем поднимаю её на руки. Возвращаясь в дом, я с любовью целую её в висок. Мне тепло и радостно от того, что она со мной, в нашем доме, в моих объятиях.
«Как насчёт того, чтобы принять душ, пока я закажу нам ужин?» — спрашиваю я, уже направляясь в главную спальню. Дом большой, в нём четыре дополнительные спальни, в каждой из которых есть собственная ванная. Также здесь есть кухня, достаточно просторная, чтобы вся семья могла готовить вместе, кинозал, игровая комната, библиотека, кабинет, открытый бассейн и полноценная баскетбольная площадка в подвале.
Когда я его строил, я знал, что это будет дом, в котором я буду растить свою семью, поэтому, несмотря на его размеры, я приложил все усилия, чтобы сделать его уютным, чтобы это было место, где люди могут расслабиться, чтобы это был дом, а не просто место, где люди живут. Николь осматривает всё, что только можно, пока я прохожу мимо, но я не останавливаюсь, чтобы дать ей возможность осмотреться. Для этого будет время позже.
Я веду её прямо в ванную и усаживаю на столешницу. Затем я настраиваю температуру на панели управления, прежде чем включить душ. Я собираюсь раздеть её и вымыть каждую частичку её тела, а потом опуститься на колени и снова довести её до оргазма. Но мои планы ненадолго рушатся, когда мне в голову приходит мысль. «Детка, ты принимаешь противозачаточные?»
Николь широко раскрывает глаза и приоткрывает рот. Очевидно, она тоже об этом не задумывалась. Она качает головой. «Нет, мне не нужно было...»
Внезапно у меня звонит телефон, и я проклинаю его за то, что он нас прервал. Я беру его, чтобы выключить и продолжить разговор, но, взглянув на экран, понимаю, что это Тай. Я почти не обращаю внимания на звонки, но знаю, что он, скорее всего, звонит по поводу завтрашнего расписания, и лучше поговорить с ним сейчас, чем потом, когда он снова нас прервёт.