Старое небо
Шрифт:
Где, прошлой жизни не любя,
Мы вяжем узелки на память.
На память, что идёт след в след
За тем прохожим несмышлёным -
По прихоти прожитых лет,
Где городок перезаложен.
…
Ночь просто режет наповал -
И провалиться бы на месте…
Кривых окраин верный знак -
Всегда тревожных ждать известий.
Известий с царского двора,
Известий
Что непреклонная орда
За данью возвратится снова.
Что снова иродова длань
Взойдет над ветхой колыбелью.
Неистребимая печаль
По всем приметам и заветам.
…
Ночь просто режет наповал.
Нет сил перешагнуть угрозу.
Луна таращится в провал
Надменным и постылым оком.
II
Все! Мы на «масленой» неделе.
И с глаз долой, из сердца вон -
Так обнаглевшие метели,
Что свет немил. И есть ли он?
Вы скажете – напасть какая.
И то ли видели еще
Стоящие всегда у края,
В обнимку с лоскутной мечтой.
…
Но мы на «масленой» неделе!
И непогодь, сама собой,
Под утро схлынула – вздохнули,
Кто, Божьим промыслом, живой.
А значит… не страшны нам черти,
Как их малюют. У ворот
Все те же дровни – со смиреньем
Охапку сена лошадь ждет.
Как будто не прошло столетий -
Дыра во времени, и фальшь
Не тронула кромешным тленьем
Даль, расплескавшуюся всласть.
Снимая с плеч тоску-наседку
И наговоров интерес,
С лимонным запахом облыжным,
Из детской памяти, – болезнь.
…
Вот мы на «масленой» неделе.
Избыв уныние, народ
Картинно тянется к затону,
Где детворой расчищен лед.
Гусиные бои – вот радость,
Вот праздник, вот святая месть
За дни и ночи, без возврата
Ушедшие, нам не оставив след.
Восторг на лицах, обновленье.
История на кураже:
Без страха, капли сожаленья -
Горючей смеси мятежей.
…
Да, мы на масленой неделе.
Гусиные бои вот-вот начнутся.
Нетерпенье и возгласы: «Несут!»
Несут двух гусаков
В плетеных клетках.
Победу не возьмешь за так:
На белом фоне, в красных метках -
«Не мир, но меч»
Гусыня шествует по краю.
Она – причина, ей дано
Воздать герою, обнажая
Предчувствий ветреных итог.
…
Бойцы предстали друг пред другом,
Расправив крылья… Чуден миг!
Как освященные знамена
Пошли навстречу.
Мир затих
Пред ясностью неумолимой,
Где честь бесхитростно в чести,
В чести – за явным превосходством,
В разметках, наледи судьбы.
III
Жара!
Жара, и нет спасенья.
Куда ни плюнь – все сущий ад.
Базарное столпотворенье -
На площади, где гортеатр,
Раскручивает представленье,
Предтече выдоха – пожар.
…
Играет Сашка Африканец,
Аккордеон усыновив.
Непыльных дней прощальный танец -
Так жизнь свою он окрестил.
Играют женщины в торговок -
Сварливых, потных. Как итог -
«Багдадские» шныряют воры,
Исправно преподав урок.
И полутрезво, полупьяно,
Оплавлено, из ничего
Разыгрывается «мелодрама»
С разбитым вдребезги лицом.
Кружится карусель людская
На перекошенной оси…
А – на глазах у всех – стекают
С чугунного столба часы.
Часы текут, изобличая
Пружины восковую нить.
И кто-то первым замечает:
Ужель пожар, ужель горим.
…
Вдруг толчея преобразилась -
Венцом нам видится беда:
От века принимая волю -
Мы грезим образом творца.
Его надрывно призываем
В свидетели – на площадях,
Когда (чуть только) заиграет
Огонь в расхристанных зрачках.
Пожар. Огонь уже умело
По стенам лезет – не уймешь.
И баба, глотку не жалея,
Орет: «Горим! Помилуй Бог…»
…
Горит театр, развязка манит -
На публике и плаха в масть.
Играет Сашка Африканец,
Играют все, чтоб нам пропасть.
Пропасть в игре – вне рамок правил -
На площади, где гортеатр
Горит, горит. Огонь играет
И слизывает небо в пасть.
Пожарные в парадных касках
Свой расчехлили инструмент.
Конец ознакомительного фрагмента.