Старое предание (Роман из жизни IX века)
Шрифт:
— Мы разгромили их! — вскричал Доман, выскакивая из чёлна. — Верно вы нам предсказали. Мало кто из врагов ушёл живым… пал и один из их вождей, но Лешеки бежали в леса…
Визун, почти не слушая, склонился над Добеком, чтобы осмотреть его рану. Добек показал ему ногу.
— А ты… как ты отплатил ему за этот удар? — спросил старец.
— Оставил в поле на потеху воронам, лишив его жизни тем самым мечом, который подарили мне немцы.
— Несите его к священному источнику, — приказал старец, — вода сама его исцелит, если нет уже в живых того, кто
Добека понесли на руках, и все потянулись за Дивой, которая шла впереди. Время от времени она оборачивалась и вспыхивала, встречая неотступный взгляд Домана.
Молча подошли они к хате Визуна, ютившейся возле храма. Здесь, на том же месте, где ещё недавно лежал Доман, теперь уложили Добека, а Дива побежала за водой, так как до источника было трудно добраться.
Доман выскочил следом за ней; задумчиво склонясь над источником, она оправляла венок на волосах, как вдруг заметила его. Щеки её заалели, она отвернулась, потупила взор…
— Я помогу тебе зачерпнуть… Я понесу воду… — прошептал Доман, хватая кувшин.
Она ничего не ответила, скользнула взглядом по его лицу и, смутившись, опустила глаза.
— Что подумают люди? Что скажут, — прошептала она, — если увидят тебя здесь?
— Что я принёс тебе поклон от брата… Людек велел передать тебе доброе слово от него и поклониться от брата и сестёр, от ваших стен, порога и очага.
Дива вздохнула.
— Им там тоскливо без тебя…
Слушая его, девушка отворачивалась, потом, словно желая поскорей окончить разговор, схватила кувшин с водой и быстро пошла, не смея оглянуться назад.
Низко опустив голову, чуть не бегом возвратилась она в хату Визуна, где уже было полно людей, толпившихся возле постели больного. Старая Наня перевязывала ему рану, Визун готовил какое-то зелье; когда Дива вошла с водой из священного источника, все расступились, а она, смочив платок, приложила его к ране.
— Скоро вы будете здоровы! — чуть слышно шепнула девушка, улыбнувшись Добеку. — А теперь только отдыхайте.
Визун тоже указывал на дверь, и все стали выходить. Дива исчезла первая, так что даже Доман не заметил, когда она выскользнула.
Однако последовать за ней он не мог: все обступили его и наперебой принялись расспрашивать и допытываться о подробностях, прося рассказать им о победе, о ходе сражения и числе убитых.
Доман уселся на камень перед хатой, вокруг него снова собралась толпа, и он повёл рассказ о битве, о том, как все округи чудом сошлись с разных сторон в один день и час, как неосмотрительно враг сам попался к ним в руки, как, переругиваясь, они вступили в бой и молоты застучали о щиты, а мечи зазвенели о медные обручи, как военачальники вели за собой народ и сами являли чудеса храбрости…
— .Когда мы окружили их со всех сторон и, как змея, зажали в кольцо, — говорил он, — им некуда было бежать, и они стали яростно драться, защищая свою жизнь. Как снопы, падали они, валились, как деревья, и выли, как дикие звери, когда их добивали копьём. Пленных мы не брали, а почти всех перебили,
Рассказал Доман, как реяла белая птица над головой Пястуна, а над Лешеками кружились чёрные вороны и как оставили на ночь мёртвые тела на съедение волкам и голодным псам… Он говорил, потом замолкал, а толпа слушателей кричала:
— Ещё, рассказывай ещё… рассказывай дальше!..
Наконец, уже поздней ночью, Доман окончил свой рассказ и, желая ещё сегодня принести жертву богам, отправился в храм, быть может, надеясь увидеть Диву. Но её тут не было. Только старая, седовласая Наня зорко следила за ним, не отставая ни на шаг. Доман покинул храм и лугом побрёл на берег, чтобы улечься в чёлне, как вдруг услышал позади какой-то шорох.
Смеясь, за ним шла старая Яруха. Когда он остановился и повернулся к ней, она тоже встала, качая головой.
— Тянет вас сюда… Тянет… — пробормотала она, — ох, я-то знаю, что! А я что обещала, помните?.. Сделаю. Умею ведь я привадить и отвадить, господин мой милый… — Все умею…
— А мне вы что же не привадили? — рассердился Доман. — Девка как бегала от меня, так и сейчас бежит…
— Ох-ох-ох! — вскричала старуха. — А того вы не подумали, что девка бежит, когда хочет, чтоб её догоняли?
Бабка подошла к нему, озираясь по сторонам, словно боялась, чтоб её не подслушали, прикрыла ладонью рот и зашептала на ухо:
— Уж теперь, если вы её увезёте, она не станет противиться… И вас не искалечит…
— Как же я могу увезти её из храма?
— Бывало и так… бывало! — сказала Яруха. — Спросите-ка Визуна. Забирали у него жриц князья, забирали и кметы, а в храм давали выкуп
Едва договорив, Яруха испуганно оглянулась, приложила палец к губам, надвинула на лоб платок, метнулась в кусты и исчезла.
Доман задумчиво поплёлся к чёлну и улёгся, но сон не сомкнул его глаз всю ночь. На рассвете он в тревоге побежал к храму.
Уже издали он увидел Диву: она стояла у разукрашенного тына, прислонясь к столбу. Поникнув головой и опустив руки, она тихо напевала, не замечая Домана:
Где ты, радость, где ты, младость,Молодые годы?Вихрь рассеял, вихрь развеял,Утекли, как воды.Запрягайте резвых коней,Пусть летят гнедые!Поскачу я, догоню яГоды молодые.Догнала младые годы.У ручья, где мостик.Прогоните прочь невзгоды,Хоть вернитесь в гости!..