Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
Холлус подошла ко мне и сказала:
— Они готовы установить оборудование для первого стенда.
Я шагнул вперёд. Уже другим ключом открыл стенд — дал свободу стеклянной крышке и поднял её. Стержень зафиксировал крышку в максимально открытом положении. Не было ни малейшего риска, что стекло упадёт, когда люди работают со стендом: может, в прошлом музеи и не всегда беспокоились о технике безопасности, но в последнее время — всегда.
Сканер оказался высоким металлическим шестом, от которого расходилась с дюжину шарнирных «веток», оканчивающихся полупрозрачными шарами
— Тонкая работа. Сканирование на таком разрешении требует минимума вибраций, — пояснила Холлус. Её сородич молча стоял рядом. Холлус помедлила и добавила: — Надеюсь, у нас не будет проблем с поездами метро.
— Скоро ночь, они перестанут ходить, — заверила её Кристина. — Кстати, если внизу, в театре, вибрации от поездов ощущаются, в остальных помещениях музея я никогда их не чувствовала.
— Скорее всего, всё пройдёт как надо, — согласилась Холлус. — Но на время сканирования нам придётся отказаться от пользования лифтами.
Второй форхильнорец что-то пропел, и Холлус сказала нам с Кристиной:
— Прошу прощения.
Форхильнорцы поспешно перебежали на другую сторону галереи, чтобы помочь передвинуть очередную часть оборудования. Было ясно, что управление сканером — работа не для Холлус, но она вполне годилась в качестве рабочих рук.
— Обалдеть! — сказала Кристина, взирая на то, как инопланетяне возятся в галерее.
Я был не больно-то расположен к болтовне с нею, но, в конце-то концов, она же была моим боссом.
— Правда же, просто чудо? — спросил я без особых чувств.
— Знаешь, а ведь я по-настоящему никогда не верила в инопланетян, — призналась она. — То есть, хочу сказать, я знаю, что говорите вы, биологи: в планете Земля нет ничего особенного, жизнь должна быть везде, и так далее, и так далее. Но всё равно, в душе я верила, что мы во Вселенной одни.
Я решил не спорить с ней насчёт того, что в нашей планете нет ничего особенного:
— Я рад, что они здесь, — сказал я. — Рад, что они к нам прилетели.
Кристина широко зевнула — впечатляющее зрелище, с её-то лошадиным ртом, пусть она и попыталась закрыть его тыльной стороной ладони. Было ужепоздно — а ведь мы только приступили.
— Прошу прощения, — сказала она, закончив зевок. — Мне бы так хотелось убедить Холлуса, чтобы он выступил перед публикой здесь, в музее. Мы могли бы…
В этот момент Холлус к нам присоединилась.
— Они готовы начать первое сканирование, — сказала она. — Оборудование будет работать автоматически и нам лучше покинуть зал, чтобы не создавать вибраций.
Я кивнул, и мы вшестером направились в Ротунду.
— Сколько займёт сканирование?
— Примерно сорок три минуты для первого стенда, — ответил Холлус.
— Что же, —
Галереи с этими артефактами также располагались на первом этаже, довольно близко.
Холлус заговорила с тремя остальными пришельцами, видимо, заручаясь их согласием, а потом повернулась к нам.
— Было бы здорово, — сказала она.
Я позволил Кристине взять на себя роль гида; в конце концов, это же был её музей. Мы вновь пересекли Ротунду по диагонали, прошли мимо тотемных столбов и оказались в галереях Китайского искусства имени Т. Т. Цуи, названных в честь гонконгского бизнесмена, чьи пожертвования помогли их открыть. КМО мог похвастать лучшей коллекцией китайских произведений искусства во всём западном полушарии. Мы проследовали через галереи мимо стендов с фарфором, бронзой, нефритом и оказались у китайской гробницы. Десятилетиями эта гробница была выставлена в Торонто под открытым небом, но в конечном счёте обрела пристанище здесь, на первом этаже балконных галерей КМО. Внешняя стена здесь была стеклянной, с неё открывался вид на блестящую и мокрую Блор-стрит; с противоположной стороны на нас смотрели вывески «Макдональдса» и «Пиццы Хат». Крыша галереи была стеклянной; по ней барабанил дождь.
Гробница — две гигантские арки, два каменных верблюда, две огромные человеческие фигуры и чудовищных размеров могильный холм — стояла без ограждения бархатным канатом. Второй форхильнорец, Барбулкан, протянул шестипалую руку и прикоснулся к вырезанным в камне ближайшей арки узорам. Подозреваю, когда многое делаешь через телеприсутствие, реальные прикосновения реальных, из плоти и крови, пальцев должны порождать особо сильные чувства.
— Эту гробницу купил для музея в 1919–1920 годах британский торговец мехами и предметами искусства, живший в Тяньцзине. Предположительно, гробница изначально располагалась в Фэнтайчжуане в провинции Хэбэй. Говорят, она принадлежала знаменитому генералу Цу Дашоу из династии Минь, умершему в 1656-м году нашей эры.
Пришельцы негромко переговаривались между собой. Очевидно, они были заворожены экспонатом; быть может, они не строили монументов для своих умерших.
— В то время в китайском обществе господствовала идея о том, что Вселенная — весьма упорядоченное место, — продолжила Кристина. — Гробница и фигуры на ней отражают эту идею упорядоченного космоса, и…
В первое мгновение я подумал, что прогремел гром.
Но то был не гром.
Звук отдавался в зале с гробницей, громким эхом отражаясь от каменных стен.
Звук, который я до этого слышал только по телевизору или в кино.
Автоматные очереди.
Это было глупо, но мы выскочили из зала с гробницей и побежали на звук. Форхильнорцы с лёгкостью обогнали нас, вриды бежали позади. Мы пробежали через галереи имени Т. Т. Цуи и оказались в тёмной Ротунде.
Выстрелы доносились из Выставочного зала имени Гарфилда Вестона — с выставки сланцев Бёрджесс. Я не мог представить, в кого там можно стрелять: кроме охранника у служебного входа и нас, во всём музее больше никого не было.