Старплекс
Шрифт:
Кейт уже давно привык, что ибы испражняются где попало; к счастью, их экскременты никак не пахли. Но вот к собачьему холоду, сырости и остальным вещам, с которыми приходится мириться только ради счастья работать с валдахудами…
Кейт замер. Он подходил к Т-образному соединению коридоров и услышал впереди возбуждённые голоса: голос человека, кричащего… кажется, по-японски, и рассерженный валдахудский лай.
— ФАНТОМ, — шепотом сказал Кейт, — переводи, что они говорят.
Нью-йоркский акцент:
— Ты слабак, Тэсима. Дохляк. Ты не заслуживаешь
— Займись с собой сексом! — Кейт нахмурился — компьютер явно недооценил остроту японской идиомы.
Снова нью-йоркский акцент:
— В моём мире ты был бы самым малозначительным членом свиты самой уродливой, самой ничтожной самки…
— Идентифицировать говорящих, — шёпотом приказал Кейт.
— Человек: Хироюки Тэсима, биохимик, — ответил ФАНТОМ через имплант у Кейта в ухе. — Валдахуд: Гарт Дайгаро эм-Хольф, механик.
Кейт стоял на месте, раздумывая, что делать. Они оба взрослые, самостоятельные особи, и хотя формально он был их начальником, нельзя сказать, что они находились под его командой. И всё же…
Средний сын.Кейт выступил из-за угла.
— Народ, — спокойно сказал он, — давайте малость успокоимся.
Все четыре руки валдахуда были сжаты в кулаки; круглое лицо Тэсимы пылало гневом.
— Не лезьте в это, Лансинг, — сказал японец по-английски.
Кейт смотрел на них. Что он мог сделать? На корабле не было карцера или гауптвахты, чтобы их туда посадить, да и вряд ли они станут подчинятся его приказам в делах, не касающихся работы.
— Хироюки, давайте я куплю вам выпить, — сказал Кейт. — А вам, Гарт, пойдёт на пользу дополнительный период отдыха.
— Мне пошло бы на пользу, — пролаял валдахуд, — увидеть, как Тэсимой выстрелят в сторону чёрной дыры.
— Да какая вас муха укусила? — Кейт подступил ближе. — Нам ведь дальше жить и вместе работать.
— Лансинг, я же сказал, не лезьте, — огрызнулся Тэсима. — Это не ваше собачье дело.
Кейт ощутил, как кровь прилила к щекам. Он не мог приказать им разойтись, но и позволить персоналу чистить друг другу морду в корабельных коридорах он тоже не мог позволить. Он смотрел на них — на низенького человека средних лет с серыми волосами, и крупного толстого валдахуда со шкурой цвета морёного дуба. Кейт не особо хорошо их знал и понятия не имел, что могло бы их успокоить. Чёрт, он даже не знал, из-за чего они сцепились. Он открыл рот, что сказать… не важно что, хоть что-нибудь, но тут в метре от них скользнула в сторону дверь, и из-за неё выглянула молодая женщина в пижаме — Шерил Розенберг.
— Господи боже мой, да чего ж вы там так орёте? — сказала она. — У некоторых сейчас середина ночи, вообще-то.
Тэсима посмотрел на женщину, слегка склонил голову и пошёл прочь. Гарт, по своей валдахудской природе относившийся к женщинам с почтением, коротко поклонился и двинулся в противоположном направлении. Шерил зевнула и скрылась в каюте; дверь за ней закрылась.
А Кейт остался стоять в коридоре, глядя в спину удаляющемуся валдахуду и злясь на себя за то, что не смог сам разрулить
Когда Гарт исчез за поворотом, Кейт встряхнулся и продолжил путь по холодному сырому коридору. Иногда ему казалось, что он бы отдал всё, чтобы стать альфа-самцом.
Рисса сидела за столом и занималась той частью своей работы, которую ненавидела — административными обязанностями, которые до сих пор называли бумажной работой, хотя с бумагами она уже давно никак не была связана.
Загудел дверной зуммер и ФАНТОМ доложил:
— Это Карета.
Рисса отложила стилус и поправила волосы. Забавно, подумала она — беспокоиться о причёске, когда посетитель даже не человек.
— Впусти её.
Иб вкатилась в помещение; ФАНТОМ сдвинул в сторону одно из поликресел, чтобы освободить для неё место.
— Прошу прощения, что побеспокоила вас, Рисса, — произнёс красивый женский голос с британским акцентом.
Рисса засмеялась.
— Уж можете поверить, вы мне совершенно не помешали. Что угодно лучше, чем это.
Сенсорная сеть Кареты вздулась, словно парус, чтобы заглянуть к Риссе на стол.
— Бумажная работа, — поняла она. — И правда выглядит скучно.
Рисса улыбнулась.
— Так и есть. Так что, чем могу помочь?
Долгая пауза — очень нехарактерная для иба. Наконец:
— Я пришла подать заявление.
Рисса непонимающе уставилась на неё.
— Заявление?
По сенсорной сети скользнули светляки.
— Мои глубочайшие извинения, если это выражение значит не то, что я думаю. Я имею в виду, что, к моему сожалению, через пять дней, начиная с настоящего момента, я не смогу больше работать здесь.
Рисса ощутила, как глаза у неё полезли на лоб.
— Вы увольняетесь? Оставляете должность?
Сенсорная сеть блеснула.
— Да.
— Но почему? Мне казалось, вам очень нравился наш проект. Но если вам хотелось бы заняться чем-нибудь ещё…
— Нет, Рисса, дело вовсе не в этом. Наш проект очень интересен и ценен, и для меня было честью участвовать в нём. Но через пять дней другое дело станет более приоритетным.
— Какое?
— Выплата долга.
— Кому?
— Другим интегрированным биосущностям. Через пять дней я должна уйти.
— Куда?
— Никуда. Уйти вообще.
Рисса вздохнула и подняла глаза к потолку.
— ФАНТОМ, ты уверен, что перевёл её слова правильно?
— Уверен, мэм, — ответил ФАНТОМ через ушной имплант.
— Карета, я не понимаю разницы между «уйти куда-то» и «уйти вообще».
— Я не ухожу в какое другое место, — ответила Карета. — Я покидаю этоместо. Я собираюсь умереть.
— Господи! — воскликнула Рисса. — Вы больны?
— Нет.