Старс 5 Unforgiven 2
Шрифт:
*Ага. Прямо как у Кира. смешной парень-весельчак, который отпускает шутки во время боя и подкалывает своего противника.*
— Да как мне разобраться, какой у меня характер?! — в сердцах крикнул Шерлиан понимая, что зашел в тупик.
— Дурка. Так я и думал. Ты с кем базаришь-то? Со мной или с вымышленными друзьями?
*Знаешь, я изучаю человеческую культуру, вчитываюсь в их произведения массового искусства и вот, что я понял. Чтобы человек себя осознал, ему стоит в первую очередь осознать собственное «я», полюбить его и найти внутренний голос.*
— Я помню, что Кир делал нечто подобное. Он будто всю жизнь свою
*Ну конечно! В этом и ответ, Шерлиан. Давай, попробуй.*
Я стоял на холодном сером полу. Из какого он был материала? Наверное, бетон, должно быть бетон. Кстати, а почему пол вообще холодный? Почему про все так частенько думают люди? Вроде — холодный воздух заполнил место битвы. Таинственный ветер растепал волосы сражающихся и застенчивый луч свет пробился сквозь заколоченные окна. В этом бою сталкивались амбиции двух великих воинов и каждый надеялся вырвать победу из лап холодной смерти…
Вот!
Опять холодная Смерть. Она же не холодная вообще. Я уже несколько раз бывал в «лапах» Смерти и могу сказать вам, что ничего холодного в этом нет. Состояние такое, будто ты случайно уснул на своей руке, поднялся и не можешь ее почувствовать. Тебя охватывает страх, ты пытаешься сжать неподвижные пальцы и глядишь на эту руку, которая как будто уже и не твоя. Ничего ты не чувствуешь — ни холода, ни тепла. И вот это — самое страшное. Сердце замирает и нет никаких гарантий, что в следующую секунду по венам и артериям побежит теплая кровь и в руку вернутся с покалыванием привычные ощущения.
Так что, когда вы встречаете что-то про холодную атмосферу — знайте, это все неправда. Во время битвы никто холода не чувствует. Сердце лупит в груди с такой силой, будто это дятел пытается раздолбить дупло в ребрах. Пальцы подрагивают и потеют — вы одновременно чувствуете и прилив злобы вперемешку с яростью и страх. Злоба распаляет и отупевает, а страх охлаждает и отрезвляет. Настоящий воин тот — кто может сохранить рассудок в этом моменте. Я сотни раз видел, как сражаются люди — каждый из них медлит перед тем, как нанести удар, как начать атаку. Они стараются прокрутить в голове какой-то сценарий, прикинуть на ходу, чем закончится битва. Стараются убедить себя, что они могут победить. И только тогда, когда выдуманная ими история сражения начинает походить на правду — они делают первый шаг.
Этот любитель лизать острые предметы сорвался с места первым. Его движения были не слишком плавными и резкими — я столько времени сражался с Киром, имитировал его манеру двигаться, что кое-что понимал в передвижениях Ловкачей. Мне не хочется этого признавать — но Кир прирожденный боец. Думаю, он и сам этого не осознает, но каждое его движение выверено, каждый шаг — продуман. Он считает, что передвигается на инстинктах, но это лишь потому, что у него в башке пробка. Какая-то створка, начисто закрывающая от него осознание того, насколько он прекрасен. Он действительно считает, что большинство его навыков применяется неосознанно, хотя правда заключается в полностью противоположном утверждении.
Этот бедолага Ник — я слышал о нем от Кира. Он действительно считал парня мертвым, но тот, похоже, каким-то образом выжил. И мне теперь придется убрать мусор за Золотым лидером кална. Подходящая работенка для кого-то вроде меня. Пока Кир
Все же это для меня — наиболее подходящая роль. Вот только она все еще не дает мне ответа — почему я чувствую такую пустоту внутри. Ведь я сам не захотел изменять внешность и сильно отличаться от Кира. Оставил лишь глубокий шрам, но скорее в назидание самому себе. Тогда чего же я хотел на самом деле?
Ник наконец-то добрался до меня, хотя я и не двигался с места. Удивительно медленное, корявое движение. Он буквально выстрелил в меня своим оружием — катаром, как назвал его Оникс: длинное лезвие, которое он нацепил на свой кулак. Он ударил лихо, но очень топорно, вложил локоть и плечо в атаку по прямой линии. Классический боксерский джеб без прикрас. Весь секрет был в скорости этого выпада, но для меня он двигался чересчур медленно Я шагнул в сторону, пропуская эту атаку мимо себя. Ник извернулся в воздухе и смог изменить траекторию удара — излишне предсказуемо на мой вкус. Мне пришлось скользнуть чуть в сторону и он вновь смог поменять угол атаки.
*Так подробно можно не описывать.*
Ладно. Ник выполнил целую серию атак и ни одна из них не заставила меня даже выхватить собственное оружие. Этот Ловкач был слишком слабым и я не понимал, каким образом он собирался побеждать Кира.
— Ты слабый.
Мне понравилось, как прозвучали эти слова. Понравилось выражение лица Ника: он так сжал зубы, что вздулись желваки. Его физиономию исказило приступом неописуемой злобы. Он действительно ненавидел меня, точнее Кира в моем лице. Это был жизненно важный момент. Я как будто почувствовал, что от моего решения будет зависеть то, каким игроком я стану в будущем.
Я мог рассмеяться, мог пошутить, мог промолчать и никак не отреагировать. Перед моим мысленным взором появился целый калейдоскоп подробных реакций, как если бы я выбирал следующий для себя класс.
Я сохранил молчание, только чуть поднял вверх подбородок и не сводил взгляда с этого нахального парня. Взгляд немого, презрительного превосходства. Ярость опьяняла Ника и я понял, что моя задумка сыграла как нельзя лучше. Я оттолкнулся от земли и отпрыгнул на достаточное расстояние, вспоминая, что у Кира было фирменное движение, которым он начинал каждую битву. Я решил, что создам свое.
Я вытянул вперед сжатый кулак с оттопыренным большим пальцем, вокруг руки я обернул метательный крюк. Указательный палец нацелился на Нинка, а я покачал кулаком и вынес ему «приговор» опуская большой палец вниз и позволяя крюку с цепью соскользнуть на пол. В тишине острый крюк ударился о пол и глаза моего врага вспыхнули отупляющей ненавистью.
— Ах ты ублюдок, — крикнул Ник. — Я тебя урою. Предельная Концентрация.
Вот это уже интересно. Теперь он действительно выглядит опасным. Ник только наклонился вперед, а я тут же почувствовал, что не смогу отразить его следующий выпад. Одновременно с этим я почувствовал ту неуловимую разницу, что разделяла нас с Киром. Он никогда не думал о других игроках, как о врагах. Даже сражаясь с ненавистной Капитаном, он сдерживался и не пытался ее убить. Он мог мечтать превзойти кого-то, поставить на место и даже сильно избить. Но убить другого человека? Для него это было очень тяжелым грузом, я знал это, чувствовал.