Старс Unique
Шрифт:
— Не отвлекайся, Кир! — они точно спелись.
— Тогда обойдемся без подробностей. Каждому из них я дал кодовые имена и описания полярных изображений. Надеюсь, что не ошибся. Получается двадцать четыре варианта.
играющий с птицами — складывающий на землей палочки
прялка — оплакивающая порезы на пальцах
музыкант с контрабасом — смотритель могил
создатель кукол — плетущий паутину
казначей с монетами — лежащий с монетами на глазах
архитектор с пенсне — копатель ям с пенсне
мать с детьми на руках — одинокая
воин с копьем — пронзенный копьем, упавший на колени
шут-жонглер — плачущий на упавшими кеглями
рыбак с удочкой — подающий рыбу
сажающая цветы — с улыбкой держащая охапку мертвых цветов
улыбающийся лучник — лежащий на животе, пронзенный стрелами
— Даже холодок пробежал, — вздохнула Кендра, когда я описал ей всех святых.
— Они же не люди, у них совершенно другие ценности, страхи и так далее. Думаю, мы не сможем полностью осознать их символизм. Нужно просто сделать выбор, основываясь на наших ощущениях. Тебе кто больше приглянулся как тот, кто никак не связан с загробным миром.
— Вот этот, — Кендра не думая указала на кукловода. — Я видела его статую в подзорную трубу. Мерзкий старикашка, выглядит как злодей из детской сказки. О загробной жизни никаких намеков. И еще вот этот, пожалуй, — она постучал по рыбаку. — Ловит рыбу, продают рыбу. Добытчик и торгаш, какая тут связь со смертью?
— Роденти не едят морепродукты, — Знаток решил, что почему-то именно сейчас самое время поделиться со мной такой информацией. — Но твоя логика мне нравится.
— А ты к кому склоняешься?
— Играющий с птицами приглянулся и создатель кукол.
— Птицы и палочки на земле, это же прямая отсылка к загробной жизни, разве нет?
— Подожди, — хлопнул я себя по лбу, сам не понимая, как мог забыть столь важный факт. — Роденти же не хоронят своих мертвых. Они сжигают тела и предают прах в равных частях воде, ветру и земле.
— Тогда рыбак может означать, что он метафора «корма рыбам»? — Кендра действительно схватывала на лету. — Но птицы — символ неба, ветра. Кукольник все еще подходит. Но кто второй?
Взрыв.
Синдикат не собирался давать нам достаточно времени на размышления. Стена пещеры вздрогнула и мощный заряд разнес в клочья поверхность, пропуская внутрь полчища уродливых клонов Синдиката. Они не собирались искать элегантных решений и чтить традиции роденти. Все, чего они желали, это выгода и обогащение, сокровища и артефакты.
В принципе, я хотел все того же, но делал это с уважением! Гордый расхититель гробниц, а не какой-то там босяк из Синдиката.
— Фиговы дела, — Кендра вскинула автомат, целясь в толпу солдат, выползающих бесконечной темной массой из разлома. — Пока они нас не заметили, но это вопрос времени. Выбирай скорее, Кир!
— Стараюсь.
Мой мозг пронзало болью, я старался анализировать, визуализировать, предполагать и искать ответ одновременно. Каждый элемент, каждая дуэт святош роденти. Только за одной парой скрыт верный ход и я обязан его отыскать,
— Кир, — позвала Кендра. — Время истекло, — и она вжала спусковой крючок отправляя россыпь цельнометаллических искр в сторону солдат Синдиката.
Моя напарница была отличным стрелком. Нескольким бойцам пробило шлемы и они с криками срывались в темную бездну под нами. Но этого было мало, Кендра отщелкнула рожок и воткнула сменный, не переставая стрелять и даря мне последние секунды на принятие решения. Чутье молчало, нутро не давало подсказок, бесполезные героические наставники уже давно не посещали мои мысли, а назойливый кинжал Жадности так и вовсе перестал требовать артефакты, как только мы оказались внутри этой «игры». Может по правилам шкалы реальности они не могли активироваться? Или были еще какие-то ограничения? Жаль нет времени об этом поразмыслить, нужно делать выбор.
Я решил, что ключ к разгадке это Кукольник. Он встречался не так уж и часто и несколько раз оказывался в одинаковых парах, а ведь не могло быть сразу несколько правильных ответов? Поэтому я напрягся и попытался отсечь все повторные арки и оставить только уникальные. Всего три варианта соседей кукольника: прялка, шут и воин с копьем. Оба отчасти относятся к смерти, но только один напрямую.
Прялку я почему-то сразу забраковал — слишком много легенд о богине смерти, специализирующейся на этом инструменте домашнего хозяйства. Оставались шут и копейщик. Но, если шут выглядел супер-загадочно и неуместно, но воин, пронзенный копьем являлся прямой отсылкой к загробной жизни. Или же…
— Сюда, — я схватил Кендру и потянул за собой. Бежать было далеко, а время терять никак нельзя.
Солдаты Синдиката заметили нас и теперь стреляли в ответ, но мы оказались чуть выше, да и вокруг было достаточно темно, плюс неподходящий угол для стрельбы. Пули щелкали за спиной и над головой, но шанс, что нас ранят был минимальным.
— Выбрал? — крикнула Кендра, стараясь перекричать звон попаданий.
— Да, кукольник и копейщик.
— Но парень с копьем же на второй статуэтке мертвый и погибший?
— Я тоже так подумал сначала, — заявил я. — Но что, если это ошибка. Ты увидишь, когда мы окажемся у входа, — мои глаза горели азартом и радостью Искателя. Кендра не смогла устоять.
Быстрый бег, тяжелое дыхание и опасность за спиной — мы бежали так быстро, как только могли! Спрыгнули на необходимый «луч» и устремились к несравненному храму роденти. Я до самого конца верил в правильность своего выбора.
— Я поняла о чем ты! — закричала Кендра, когда мы оказались почти у входа. Статуя копейщика была не мертва — копье пронзило ему плечо, а грозный воин поднимался с колен, выхватывая незаметный кинжал. Символ несгибаемой воли роденти, а не достойной смерти солдата. — Прыгаем!