Старшая Эдда. Песни о героях. Прозаическое переложение скандинавского эпоса

Эпосы, легенды и сказания

– Кто этот вождь, плывущий с дружиной?

Старший брат Хельги, Синфьётли, славящийся острым языком, вздёрнув на мачту свой червлёный, с золотой каймой, щит, дерзко ответил:

– Вечером узнаешь его имя, когда будешь кормить свиней и псов на заднем дворе! Одно разумей: славные Вёльсунги прибыли из-за моря. Ведёт их любимец Одина, что не ведает страха в бою. Нередко в битвах насыщал он воронов и орлов, пока ты кувыркался дома с рабынями.

Гудмунд сказал на это:

– Видно, юнец, позабыл

ты древние саги, если встречаешь героев такой подзаборной бранью. Видно, падали досыта ты наглотался! Всем ненавистный, словно пёс шелудивый, будешь ты ползать среди камней, корчась и раны зализывая.

Синфьётли не полез за словом в карман:

– Что слышу за мышиный писк? Не иначе колдуньей ты прозябал на острове Варинсей – только злая карга может такое молоть. Ведьмой ты был и дерзко восставал на Одина, за что стал у него грязной рабыней, и эйнхерии в Вальхалле затевали из-за тебя, из-за беспутной бабы, распрю. С тобой, похотливой волчицей, девять волков мы прижили на мысе Саго.

Гудмунд не сдавался:

– Не можешь ты быть отцом тех свирепых волков! Всем известно, что дочери ётунов тебя оскопили ещё у Гнипалунда на мысе Торснес! Ты валялся в лесу, безудый, и выл на луну, точно пел волчьи песни. Мочились в рот тебе все, кому было не лень!

Не унимался и Синфьётли:

– Был ты кобылой, взнуздали тебя и седлали. Я на тебе, уморённом и тощем, всласть наскакался по кручам. Был ты шельмецом-нищебродом, что тайком сосёт козье вымя, грязным был оборванцем и вонючим свинопасом.

Гудмунд не выдержал:

– У Волчьего Камня дай мне насытить вороньё твоим трупом! Пусть боги тебя покарают как должно!

Тут вмешался Хельги и крикнул брату:

– Не лучше было бы тебе, Синфьётли, битву затеять на радость орлам, чем бросать на ветер никчёмные речи?

Затем он обратился к Гудмунду:

– Плохи, мне сдаётся, дети у старого Гранмара. О героях, показавших, как славно умеют они разить мечами, лгать не годится – вот только настоящие воины не мелют зря языками.

Тут Гудмунд повернул коня и поскакал домой рассказать о приближающемся войске. Встревоженные родичи встречали его у ворот. Были там Хёдбродд в железном шлеме, Старкад в воинских латах и сам Гранмар. Гудмунд сказал им:

– В заливе бросили якорь чёрно-синие драккары сына Сигмунда, все в убранстве из золота. Сотни щитов у проклятого Хельги. Пятнадцать дружин сходят за ним на берег. Сдаётся мне, Вёльсунги не станут медлить с битвой.

Хёдбродд решил:

– Пусть всадники мчатся на тинг. Пусть явятся к нам все воины из тех, что способны держать в руках разящий меч. Хёгни зовите и сынов его – Браги и Дага. Зовите Хрига с сыновьями Ингви и Атли и старого Альва – жаждут они сразиться с Вёльсунгами. Мы разобьём пришельцев с востока.

Вскоре две рати яростно

сшиблись у Волчьего Камня. Хельги в той битве рвался вперёд и без устали поражал мечом и копьём врагов, не ведая страха. Вёл он себя, словно заговорённый. Впрочем, так оно и было – сам Один любовался любимцем. Валькирии ринулись, подобно свирепой грозе, на помощь сыну Сигмунда, и впереди их – Сигрун. Кружили также над битвой вороны, подкрадывались к ней волки: не зря надеялись на поживу – Хельги Вёльсунг в ту ночь щедро накормил их добычей. Оказалось её столь много, что не было драк между пирующими.

В страшной сече у Волчьего Камня пали все сыновья Гранмара и все его ярлы. Пали Хриг и старый Альв со своими сыновьями. Погиб и отец Сигрун – Хёгни. Остался в живых лишь брат валькирии, израненный Даг – он получил пощаду и дал клятву Вёльсунгам на верность.

Ночью Сигрун опустилась на поле битвы и нашла там Хёдбродда. Тот умирал. Торжествующе сказала ему валькирия:

– Не покоиться мне, дочери Хёгни, Хёдбродд-конунг, в твоих объятиях. Сам ты вот-вот достанешься ненасытным волкам.

Затем Сигрун нашла Хельги и сказала любимому, оттиравшему кровь с меча:

– Отныне твои по праву сокровища Гранмара и его сыновей, возьми их золотые кольца. И я, дочь Хёгни, тоже на долгие годы твоя. Кончена битва!

Хельги печально ответил:

– Вместе с Хёдброддом убит отец твой, Хёгни. Волей судьбы посеяла ты между нами раздор.

Сигрун заплакала, а Хельги сказал:

– Сигрун, утешься. Нам не оспорить судьбы.

На это Сигрун ответила сквозь слёзы:

– Оживить бы убитых, и укрыться бы мне в твоих объятиях.

III

После той битвы Хельги женился на Сигрун, и родились у них сыновья. Однако Вёльсунг не дожил до старости. Брат жены, которого он пощадил, затаился и повсюду следовал за Хельги, уверяя его в своей преданности. Злоба Дага на убийцу отца была столь велика, что однажды явился он к алтарю и принёс Одину жертву с тем, чтобы Седобородый помог отомстить. Один давно уже хотел видеть Хельги в Вальхалле, вот почему охотно одолжил Дагу своё копьё. Таким образом, участь Вёльсунга была решена: Даг встретил шурина возле рощи, которая называется Фьётурлунд, или Роща Оков, и пронзил Хельги копьём Одина. Бог всех богов тотчас послал валькирий забрать Вёльсунга и был несказанно рад ему. Седобородый усадил Хельги в Вальхалле за стол среди равных и даже предложил ему править Асгардом наравне с ним самим. Хельги на то скромно ответил:

Конец ознакомительного фрагмента.