Старшая сестра его величества. Власть. Шаг 3
Шрифт:
– Нет! Ни за что! – вырвалось у меня. Все остальные мысли немедленно вымело из моей головы, когда я представила, как эта старая перечница пристает к моему сыну. И мне захотелось немедленно избавить мир от бесстыжей блудницы. – Даже не вздумайте, госпожа баронесса, – зашипела я угрожающе, слегка привстав со стула, чтобы мои слова точно дошли до ушей мерзавки.
– Мам! – возмутился Лушка, – я и сам могу ответить за себя!
– Это была всего лишь шутка, ваша светлость, – широкая улыбка на лице «глупышки Ирлы» и обиженно нахмуренные брови могли ввести в заблуждение кого
Однако я не могла не признать, разрядить обстановку баронессе Шерши удалось просто мастерски. Ощущение приближающегося конца отпустило не только меня, и на лицах остальных тоже появились насмешливые и понимающие улыбки.
Это был самый удобный момент закончить наше собрание. Все решения были приняты, распоряжения отданы, а мои друзья, благодаря уместной, хотя и не очень приятной лично для меня шутке баронессы Шерши, отвлеклись от тревоги по поводу будущего.
Поэтому я не стала продолжать тяжелые разговоры и распустила людей:
– На этом давайте закончим, – встала я. – На сегодня все свободны. Лушка, – остановила я сына, вскочившего самым первым, – останься ненадолго, нам надо поговорить…
– Хорошо, мам, – тряхнул он головой и снова опустился на стул.
Мои друзья расходились, спрятав насмешливые улыбки. Кажется, они решили, что я хочу сделать сыну внушение по поводу баронессы Шерши. Эта старая интриганка, неприятно хихикая, снова заверила меня, что ее предложение – только шутка. И тут же повисла на герцоге Юрдисе, словно боялась, что ее верный поклонник, наблюдавший ее перемигивания с другими мужчинами, сорвется с крючка. Род Форт презрительно поморщился, обходя милующуюся прямо в дверях парочку. Орег, попрощавшись со всеми, махнул рукой Лушке, давая знать, что ждет его, чтобы сопроводить домой. Жерен немного замешкался и вышел из кладовки последним. У меня создалось впечатление, что он тоже хотел о чем-то поговорить со мной наедине. Но сейчас у меня были более важные вопросы. Потому что касались они моей дочери.
В последнее время наши отношения несколько разладились. Возможно, всему виной был начинающийся переходный возраст. А может быть, я чем-то нечаянно обидела дочь. Хотя в этом случае она сказала бы мне… Я учила детей не прятать свои чувства от близких и говорить обо всех проблемах. Но в последние пару недель с Анни это перестало работать.
И я хотела узнать у сына, не в курсе ли он, что случилось. Почему она обратилась с просьбой помочь Катриле к нему, а не ко мне?
Глава 5
– Я не знаю, мам, – пожал плечами Лушка, – она в последнее время какая-то странная. Почти ничего не говорит, ну, в смысле не пишет, – тут же поправился он, но я четко уловила фальшивые нотки в его голосе. Он мне врал.
– Лушка, – нахмурилась я, – и часто ты встречаешься с сестрой?! И где?!
– Мам, ну, что ты так злишься? – насупился он. – Не часто, конечно. Ты же знаешь, мне нельзя выходить из своей комнаты, а Анни безвылазно сидит в замке. Как уж тут часто встречаться? Мы даже письма редко друг другу пишем. Ну, ты и это сама знаешь,
– Не ври мне, сын, – я строго свела брови.
– Я не вру! – глядя на меня честными-пречестными глазами, заверил он, еще сильнее убедив меня в том, что дети каким-то образом сумели наладить связь за моей спиной.
Неужели я упустила их обоих? Мне стало страшно… Если я не буду знать все, то не смогу их защитить. В груди похолодело…
– Мам, ну, ты что? – сын смог увидеть что-то в моих глазах и почувствовать. – Не переживай. Мы уже взрослые, мам. Все будет хорошо.
– Лушка, – я попыталась сказать, что они еще слишком малы и доверчивы к миру, чтобы видеть все опасности, все угрозы. Но не смогла – дыхание перехватило.
– Мам, все же хорошо, – он снова заглянул мне в глаза, пытаясь успокоить. Но сразу понял, что ничего не получается. – Мам, ну, мы же осторожно. Даже ты ни о чем не догадалась. А уж остальные тем более.
Я прикусила губу, чтобы справиться со страхом, навалившемся на меня. Я всегда думала, что должна защищать своих детей от других. Но даже не предполагала, что мне придется защищать их от них же самих…
– Лушка, никогда нельзя недооценивать людей вокруг себя, – я постаралась говорить ровно, не давить и не читать нотации. Хотя хотелось.
Всегда кажется, что в таком случае наставления лучше дойдут до мозга подростка. Но я помнила по своему учительскому прошлому, что это совсем не так. Чем сильнее давишь на детей, тем быстрее они пропускают твои нравоучения мимо ушей. И делают не так, как хочешь ты, а наоборот. Даже если знают, что поступают неправильно. В таком возрасте дети считают себя гораздо умнее всех вокруг. И иногда нужно позволить им набить собственные шишки, чтобы они поняли: это совсем не так. Но не в нашем случае… Не тогда, когда на кону стоят их жизни. Я должна была достучаться до сына во что бы то ни стало.
И я чувствовала, будто ступаю по тонкому льду:
– Ты же знаешь, наш с тобой успех как раз и связан с тем, что наши враги нас недооценивали. Они думали, что мы слабые, глупые, ничего не умеем и не знаем, и не способны видеть дальше собственного носа. Точно так же, как ты сейчас думаешь про них, сынок. И точно так же, как они, ты можешь ошибиться.
– Я так не думаю, – попытался отрицать Лушка, но быстро понял, что он не прав. Тяжело вздохнул, – хорошо, мам. Я понял. Но и ты забываешь, что мы гораздо сильнее, чем тебе кажется. Давай, – он хитро улыбнулся, – мы будем считать наших врагов умными и все такое, а ты будешь помнить, что мы можем чуточку больше, чем все остальные.
– Лушка, – я попыталась снова вразумить свое дитя. Но он не позволил.
– Мам, – тряхнул он головой, – мы с Анни очень осторожны. Она всегда смотрит за горизонт, чтобы наш приход прошел незамеченным, а я всегда маскируюсь, транслируя, что нас нет. Если даже кто-то случайно вырвется из матрицы, то он пройдет в двух шагах от нас и ничего не увидит.
Из всей этой абракадабры я поняла только одно – мои дети знают, что делают. Но тем не менее мне захотелось разобраться: что именно они знают и что делают.