Старшая сестра
Шрифт:
Навстречу вышла Дарима, румяная, слегка растрёпанная. Она только что кончила уборку и стояла, вытирая покрасневшие от воды руки:
– Входите, входите! Всё готово! Управилась.
– Спасибо, тётечка Дарима! – сказала ей Зина.
А Дарима, увидев ёлку, радостно всплеснула руками:
– Ай-яй, и ёлочка есть!
Комната показалась Зине и просторнее и светлее, словно Дарима каким-то волшебством раздвинула и осветила её. Пол стал белым, как свечка. Коврик, вычищенный снегом, ярко пестрел голубыми и красными цветами. Полотняные чехлы на диванных подушках, выстиранные и проглаженные,
Девочки суетились, развязывали ёлку, прикидывали, куда поставить. И никто не заметил волнения Зины. Заметила только Фатьма.
– Зина, что ты? – спросила она потихоньку.
– Нет, ничего, – поспешно ответила Зина. – Мне показалось, что мама дома. А она… Не спрашивай ничего, не говори. У нас Новый год, а она… в могиле…
Голос у Зины прервался. Но, почувствовав, что ещё немножко – и слёзы хлынут из глаз, она грозно приказала себе: «Не смей!» И ещё раз: «Не смей!»
И это опять помогло.
Елена Петровна тревожно взглянула на неё, но тотчас поняла, что Зину надо отвлечь от её тяжёлых воспоминаний.
– Где у вас всегда стояла ёлка, Зина? – спросила она, будто не замечая, что у Зины глаза блестят от слёз. – У окна?
– Нет. – Зина торопливо отодвинула маленький столик. – Вот здесь, чтобы её в зеркале было видно. Тогда у нас будто две ёлки: одна здесь, а другая в зеркале.
Разыскали старую деревянную крестовину, установили ёлку. Достали со шкафа коробку с ёлочными игрушками.
– Давайте, я прикреплю звезду на верхушку, – сказала Елена Петровна. Взяла звезду и, подставив стул, влезла на него. – Вот так не криво?.. Хорошо?
Ёлка стояла вся зелёненькая, как в лесу, и только на верхушке сияла серебряная гранёная звезда.
– А теперь я, девочки, пойду домой, дома меня тоже ждут. – Елена Петровна слезла со стула и полюбовалась на звезду. – Вы поможете Зине нарядить ёлку?
– Конечно, поможем! – закричали и Сима, и Шура, и Фатьма – все сразу.
Елена Петровна улыбнулась им, нежно провела рукой по гладким белокурым волосам Зины, простилась и ушла. А вслед за ней ушла и Дарима.
– Девочки, а вот я читала «Детство Никиты», – сказала Сима, – там знаете как? Пока ёлку не нарядят, ребятишек не пускают. А потом сразу – хлоп! – двери настежь. Ребятишки входят, а ёлка уже вся наряженная и в огнях! Давайте и мы так сделаем, пока их нет дома!
Девочки весело согласились:
– Давайте!
– А вдруг Антон сейчас возьмёт да придёт со двора? – сказала Сима.
– Не придёт! – ответила Зина. – Они всем классом в кукольный театр пошли. А мы в это время все игрушки повесим, лампочки зажжём! У нас ведь игрушек не очень много… Бусы побились… Шариков тоже мало осталось… А канитель-то какая! Не блестит уже… Ну ничего. Что есть, то
Всё вышло так, как задумали девочки. Зато и было же радости, когда перед Антоном и Изюмкой вдруг раскрылись двери комнаты и наряженная ёлка встала перед ними вся в огнях и блеске! Изюмка закричала, засмеялась и бросилась к ёлке, под самые ветки, начала прыгать, хлопать в ладоши. Антон, весь расплывшись в улыбке и затаив дыхание от счастья, подошёл к ёлке, словно боясь, что она сейчас исчезнет. Ведь ещё утром никакой ёлки не было. Откуда же она взялась? Постоял, посмотрел, а потом и сам начал прыгать вместе с Изюмкой. Девочки были довольны: вот сколько веселья доставили они ребятам!
Впрочем, тут произошёл маленький эпизод, который чуть не разрушил эту непрочную радость осиротевшей семьи… Антон попрыгал, поплясал, а потом снова задумался о чём-то и вдруг потихоньку исчез из комнаты. Зинины подруги, развеселившись, потешали Изюмку как могли – пели песенки, водили хоровод, читали маленькие смешные стихи. А Зина, тотчас заметив исчезновение Антона, вышла из комнаты. Она нашла его в кухне. Антон стоял, открыв дверь кладовки, и смотрел туда, в холодную темноту. Услышав шаги, он обернулся, и Зина увидела, что глаза его широко открыты.
– Ты что тут делаешь? – негромко спросила Зина. – Что ищешь?
Антон тихонько прикрыл кладовку:
– Я думал – может, она там…
У Зины сжалось сердце.
– Кто – там? Что ты говоришь, Антон?
– Да так просто… – Антон отвёл глаза. – Я подумал… может, мама? А кто же принёс ёлку? А может, она вдруг взяла да и пришла из больницы?
Зина взяла его за руку и повела в комнату.
– Нет, – сказала она ласково, – наша мама не пришла. Это мы с Еленой Петровной купили ёлку. Иди попляши с Изюмкой, не надо сейчас говорить про маму – ладно? А то папа придёт, и ему станет скучно… Не будем папу расстраивать. Знаешь, мама велела его беречь!.. Ладно?
– Ладно, – согласился Антон и кивнул своей остриженной круглой головой.
Вскоре пришёл и отец. Он пришёл чистый, выбритый, подстриженный, в свежей рубашке – видно, прямо с работы успел сходить в баню. Он вошёл в комнату и развёл руками:
– Что такое? Куда я попал? Домой я пришёл или нет?
– Домой! – закричал Антон. – Это наш дом!
– Это наша ёлка! – подхватила Изюмка. И тут же быстрые глаза её подметили, что отец, войдя, поставил на стул большую белую коробку. – Папочка! А это что? Покажи скорее!
Белую коробку тотчас окружили:
– Что там такое, а?
– Торт! – сказала Шура и причмокнула. – Наверно, с кремом!
– Ничего подобного, торт завязывают ленточкой, а здесь верёвочка, – возразила Сима.
– А может быть, пирожные?.. – мечтательно предположила Фатьма.
Зина вздохнула с улыбкой:
– В такой большой коробке-то? Что ты! Этого не может быть. Наверно, папа себе ботинки купил…
Отец, молча улыбаясь, исподлобья поглядывал на ребят и, забавляясь их нетерпением, не спеша развязывал верёвочку.