Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 2
Шрифт:
Ленты на руках и ногах тут же распадаются на половинки и втягиваются куда-то вниз.
– Спасибо, - ворчу, свешивая ноги со стола и спрыгивая вниз.
А ведь чувствую себя более чем неплохо, ух ты.
– Что у него сейчас с физическим состоянием?
– Хамасаки-мать переходит на английский, обращаясь к эскулапу.
– Для предшествовавших событий - более чем окей. Интоксикация снята, давление стабилизировалось, витальные функции в норме. Последствия специфических вмешательств нейтрализованы, -
Если я правильно понимаю, это он таким деликатным образом обозначил СКАТ.
Кстати, было больно. Это не зубной кариес и даже не сорванный ноготь.
Не хотелось бы так - да еще раз.
– Прошу всех ко мне в кабинет.
– Трофимов, обделанный японкой совсем недавно при нас, как ни в чем ни бывало типа возвращает себе бразды между делом.
– Уточните состав, пожалуйста? Кому к вам топать?
– ну а чего, лично я туда идти не хочу.
Смешно, но официальных обвинений мне пока не предъявили.
Где-то на задворках сознания при виде лица Тики горячо вспыхивает надежда: может, теперь и не предъявят? Ну мало ли.
Хотя-я, с учетом местных инструментов проверки достоверности, мой детский лепет спектакль и есть. Вряд ли кого-то способен обмануть.
– Я бы предложила отправить детей на занятия. Мы обсудим происходящее и наметим, куда двигаться, - Хамасаки-старшая играет в вежливую аристократичность.
– У меня свой алгоритм и свои обязанности, - спокойно пожимает плечами полицейский.
– С вашего разрешения, я продолжу по своему плану.
– Не нужно торопиться с процессуальными решениями.
– В голосе Тики аккуратно лязгает сталь.
– Я никоим образом не претендую на ваши полномочия, но ...
– черт, дальше снова по-японски.
Звучит как самый нормальный разговор, но служитель закона почему-то недовольно морщится и в его глазах отчетливо видны вспышки злости.
Японка мажет по нему взглядом (интересно, через расширение или нет?) и без перерывов что-то говорит минуты полторы.
В итоге этого общения меня вручают в руки латиноамериканкам:
– Отведите одноклассника и сами шагайте на занятия. Языками не болтать!
– Трофимов выглядит усталым грузчиком, которому только что сказали, что за те же деньги придется разгружать полуторную норму.
В беседе мента и Хамасаки-старшей он не участвовал, только переводил взгляд с нее на него.
– Сенсей, я не думаю, что вы можете разговаривать со мной подобным тоном.
– Мартинес выпрямляется и обжигает завуча взглядом.
– Я, конечно, понимаю... но все должно иметь границы. Если вы сейчас же не извинитесь и не поясните своих слов, с вами вынужденно проконтактируют мои родители. Я не давала повода...
– ... я тоже!
– к подруге присоединяется Эрнандес.
– И мы не в третьем классе! Что вы этим хотели сказать?
–
– Кажется, завуч что-то быстро впрыскивает себе в кровь через гаджет, потому что его тональность меняется со скоростью звука.
– Пожалуйста, проводите Седькова и вернитесь вместе с ним на занятия! Также, пожалуйста, сохраняйте конфиденциальность того, чему здесь стали свидетелем: это моя личная просьба!
А дальше девчонки подхватывают меня под руки и под шумок уносят нафиг с этажа.
Взрослые, вопреки собственному последнему конструктивному посылу, при нашем исчезновении никуда не трогаются: снова переходят на японский и начинают что-то эмоционально обсуждать прямо там, в медсекторе.
Орать друг на друга каждый за себя, если честно.
***
– Слушай, а чего ты так к Рыжему прикипела?
– Айя решила для разрядки какое-то время потрепать языком с серьезным лицом.
Сам Виктор, что интересно, на вопрос не отреагировал.
Видимо, утро было нелегким не только у Трофимова - потому что одноклассница неожиданно купилась:
– А ты посмотри, как он за ум взялся. Какую-никакую работу нашел, Луиса вон в зале гоняет, где-то драться научился. Причем об этом не говорил, а все молча.
– Эрнандес принялась дискутировать на полном серьезе, абсолютно не словив волну подруги.
Ни на какое занятие, разумеется, никто из них не пошел: у перехода в другой корпус было решено дождаться, пока освободится Тика Хамасаки.
По рейтингу за опоздания и пропуски сегодня и так настучали всей старшей школе без исключения. Хоть иди куда-то именно сейчас, хоть не иди - "результат" уже в кармане и от этого сильно не изменился.
А вот кое-какие срочные вопросы с японкой, по словам Седькова, необходимо решить сразу, как только появится физический доступ к ее телу (он сказал "к ушам", но Мартинес конечно же прокомментировала. Из этих двух зануд даже никто не улыбнулся).
– Ну, предположим, до "гонять Луиса" еще далеко, - из вредности заметила Айя в сторону Эрнандес.
Та своей серьезностью заставляла опасаться за ее же неадекватность:
– Ты поняла, о чем я.
Под дверями перехода они слонялись до конца урока и половину перемены.
Когда японка наконец появилось в переходе, у Рыжего заговорить с ней первым не вышло: латиноамериканки пристроились по бокам, а однокласснику осталось только шагать в кильватере.
– Тика-сан, извините. Мы были очень неправы.
– Мартинес заговорила первой.
– Перед всем этим.
– Без проблем, извинения приняты. Так, делегация, какие ко мне вопросы? Мне нужен только один из вас.
– Хотим узнать, на каком все свете, - честно ответила Эрнандес.
– Вы сейчас как авианосец среди шлюпок: и прикрыли, и защитили.