Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 3
Шрифт:
Мартинес не выглядит сейчас ни легкомысленной, ни склонной к юмору, третий раз напомнила себе японка. Наредкость.
— Мутация, да просто новый биологический вид, чёрт возьми, — продолжила обычно гораздо менее серьёзная латиноамериканка.
— Так может и летающая идёт по тому же разряду? — Седьков честно и добросовестно не сдавался, пытаясь оперировать недоступными ему категориями. — Ещё один новый и незнакомый вид?! Чего только не случается под луной?
— Ага. Только крылья у неё где? Или
— Или вот тебе другой вопрос, его сто процентов зададут: что она вообще такое — эта улитка? — баскетболистка полезла за диван и вернулась со своим лифчиком. — Рыжий, прости. Я щ-щас сама не смогу уже, дай успокоюсь и в себя приду. Чпоканье отменяется. Миру, прости за облом с порно. В другой раз.
Мартинес принялась одеваться вслед за подругой.
— Досада. — Японка опять надела на лицо безжизненное выражение.
— На тему? — Эрнандес непонимающе свела брови вместе.
— Теперь буду теряться в догадках, — услужливо пояснила Хамасаки. — Толстый и короткий или длинный и тонкий. Интересно же!
— А вдруг и...! — запальчиво и рьяно вскинулся было Седьков.
— Боже, какая детская наивность, — Мартинес, поддерживая формально, вскользь и тихо брошенной фразой дала понять, что читает японку как раскрытую книгу.
— Не-а, — Миру картинно покачала головой, перебивая Виктора. — Не бывает.
— Да откуда ты знаешь! — Рыжий, похоже, реально завёлся на ровном месте.
Было занятно даже несмотря на неподходящий момент.
— Знаю, — она солидно опустила веки и добавила компетентности в интонации. — Бабушка говорила.
— Что?! — а вот то, что на это купилась и потомок Эскобаров, было уже неожиданно. — Бабушка что говорила?
Или она сейчас играет?
— Если ты хочешь, чтоб у парня был длинный и толстый, тебе придётся иметь двух парней. — При такой аудитории у японки получилось сохранить серьёзное лицо абсолютно без усилий.
Вот что значит многолетняя практика и тренировка.
Самое интересное, теперь все трое поверили.
Сказать им, что-ли?
Подумав мгновение, она сдержалась и не стала своими же руками рушить ореол собственной загадочности.
Глава 25
— Бл*, батя собственной персоной, — недовольно ворчит Мартинес, едва взглянув в окно после того, как машина паркуется на территории огороженной забором виллы. — Ч-ч-ч-чёрт. А как было бы хорошо, если бы его дома не было.
— Думаешь, будет мозги полоскать? — Эрнандес явно ухватывает с полпинка что-то между строк, нам с японкой недоступное.
— Ну. Так, тогда ты берёшь его под руку и не отпускаешь, пока до моих пенат не доберемся, — соображает что-то вслух Айя.
—
Как только вылезаем из машины, одноклассницы действительно подхватывает меня под локти и старательно изображают что-то среднее между эскортом и конвоем.
Если тот мужчина в группе других на краю парковки и есть Алекс Мартинес (мне не очень хорошо видно против солнца), то на данном этапе он своей тиранской сущности по отношению к дочери не проявляет. Лишь машет нам коротко рукой и продолжает что-то эмоционально втолковывать другим.
Разговор их меня не касается и происходит вообще по-испански, потому запрашивать у подруг перевод смысла нет. Да и некультурно было бы, наверное. Хотя и интересно.
— Пронесло, что ли? — крайне негромко интересуется Эрнандес, уверенно направляя меня по одной из радиальных аллей.
Она здесь явно не впервые, чувствует себя уверенно и как-будто ориентируется и на местности, и в обстановке.
— Да хер его знает, — хмуро отвечает Мартинес, топающая замыкающей. — У нас же девиз: ни дня спокойно. Как говорится, никогда нельзя быть уверенным.
Вопреки её минорному настрою, лично я ничего такого не испытываю.
Метров через тридцать мы выходим из импровизированного парка и оказываемся перед небольшим дворцом.
В принципе, и вслух озвучиваю то, что приходит в голову:
— Ты не говорила, что во дворце живёшь.
— Да ну, обычный дом. Это ты дворцов не видел, — машинально отмахивается одноклассница.
Причём делает это вообще без эмоций, что именно на неё совсем не похоже. Как будто лихорадочно что-то пытается решить в параллель.
— Слушай, меня начинают терзать смутные сомнения. — Я всё-таки постарше, даже в этом теле. Что делать в подобных ситуациях, знаю хорошо. — Айя, если твой отец... Нет, не так. Если это резкое напряжение — из-за меня, пожалуйста, скажи?
Мартинес втягивает голову в плечи, сплевывает под ноги и витиевато матерится по-испански, не комментируя прямо мой вопрос.
— Не совсем и не в качестве ключевой причины, — чуть виновато, как-то неожиданно мудро и по-взрослому вместо хозяйки дома отвечает Эрнандес.
При этом она смотрит почему-то не на меня, а на Хамасаки.
— Подробности будут? — абсолютно спокойно уточняет Миру. — Сориентируй, пожалуйста.
— Сеньор Мартинес несёт в своём анамнезе некоторые психологические травмы, — баскетболистка неожиданно начинает веселиться (видно по искрам в глазах), но сдерживается, чтобы этого не демонстрировать открыто. — К этим травмам Рыжий не имеет никакого отношения.
— Точно? — японка не напирает, не конфликтует, а именно что снова переуточняется в своей традиционной манере педантичного учёного.